— Ай! Боже Мой, я потеряю шестимесячного ребенка!
— В эту минуту я не только был напуган, а начал дрожать.
Соседи отвели ее в дом, а плач и стоны продолжались.
— Не могу больше, не могу больше! Кобра, я их так боюсь!
— Попей немного воды из апельсиновых цветов. Замолчи. Будь спокойна, мужчины пошли на кобру с палками, мачете и фонарем, чтобы светить.
Ну и шум из-за какой-то матерчатой змеюшки! Однако хуже всего было то, что из нашего дома, тоже вышли посмотреть. Жандира, мама и Лалá.
— Но это, же не кобра, друзья! Это всего лишь старый женский чулок.
В страхе я забыл подобрать «кобру». Я погорел.
За коброй тянулась нить, а нить шла к нашему дому.
Три знакомых голоса произнесли одновременно:
— Это был он!
Теперь шла охота не на кобру. Смотрели под кроватями. Ничего. Прошли рядом со мною, я даже не дышал. Вышли посмотреть снаружи дома. У Жандиры возникла мысль:
— Мне кажется, я знаю, где он находиться!
Подняла крышку корзины, вытянула меня за уши и отнесла в столовую.
На этот раз мама била меня сильно. Туфля запела, и мне пришлось кричать, чтобы уменьшить боль, и чтобы она закончила наказывать меня.
— Зараза! Ты не знаешь, как трудно носить ребенка шести месяцев в животе.
Лалá прокомментировала с издевкой:
— Он сильно припозднился, давая премьеру на улице!
— А сейчас в постель, бесстыдник.
Я вышел, потирая задницу, и лег вниз лицом. Мне повезло, что папа ушел играть в карты. Я остался в темноте, глотая остаток слез и думая, что постель самая лучшая вещь в мире для лечения побоев.
На следующий день я поднялся рано. Надо было выполнить два важных дела: первое — выяснить как бы, между прочим. Если кобра еще там, то я ее заберу и спрячу под рубашкой. Я еще мог ею воспользоваться в другом месте. Однако ее не было. Будет трудно найти другой чулок, из которого получится такая же хорошая кобра, как из того.
Я развернулся и пошел в дом Диндиньи. Надо было поговорить с дядей Эдмундо. Вошел в дом, зная, что для пенсионеров это еще рано. Посему он еще не ушел играть в спортивную лотерею, или как он говорил, — «сделать себе праздник», и купить газеты.
Так и было, он сидел в зале, раскладывая новый пасьянс.
— Благословите, дядечка!
Он не ответил. Притворяясь глухим. В доме все говорили, что ему нравилось так делать, когда он не хотел разговаривать.
Со мною он так не делал. Кроме того (как мне нравится это слово — кроме того), со мной он не был слишком глухим. Я потянул его за рукав рубашки, как всегда мне понравились подтяжки в шахматные черно белые клеточки.
