В мечтах Ханс Кристиан переделал и исправил всю эту историю: он спасал Сару из огня, и она благодарила его, жалея, что раньше смеялась над ним. Потом они играли в чудесном саду, рвали самые лучшие цветы и, сидя в беседке, рассматривали книги с красивыми картинками. Потом сама Сара оказывалась графской дочерью, и они уезжали вместе в далекие края.
Все это было очень утешительно. А с Оле из Виссенберга отношения наладились даже не в мечтах, а на самом деле.
Карстенс никогда не бил учеников. Но если кто-нибудь баловался, он применял очень действенную меру: озорник должен был стоять на столе лицом к классу. Самые стойкие через несколько минут сдавались под тяжестью позора. Попал однажды на стол и Оле. Постояв немного, он засопел и зашмыгал носом, бросая отчаянные взгляды на учителя. Но Карстенс не обращал на него внимания. Хансу Кристиану так живо представился весь ужас положения Оле, что он расплакался еще раньше, чем наказанный, и стал упрашивать Карстенса простить его и отпустить на место.
— Ладно уж, слезай, — сказал Карстенс Оле, — да смотри сиди смирно!
После этого случая Оле во всеуслышание объявил, что маленький Андерсен хоть и чудак, но все же славный парень и обижать его он никому не позволит.
Некоторое время все шло хорошо. Дети часто пели хором, и Карстенс хвалил высокий звонкий голос Ханса Кристиана. Не было у него соперников и в чтении, не говоря уже о декламации. Только письмо не давалось, и, глядя на его испещренные ошибками каракули, Карстенс вздыхал и качал головой.
— Ну, ничего, подрастешь — будет лучше получаться, — говорил он, замечая огорчение своего любимца.
Однако вскоре так удачно наладившаяся школьная жизнь Ханса Кристиана неожиданно оборвалась. Расходы Карстенса слишком выросли по сравнению с доходами. Ему пришлось закрыть школу и поступить на службу в почтовую контору.
Когда это стало известно дома у Ханса Кристиана, отец уныло покачал головой:
— Ну вот, и здесь неудача… А я-то радовался твоим успехам! Теперь придется тебе посидеть дома.
— Ничего страшного! — сказала Мария. — Он еще мал, впереди время есть. Пусть отдохнет от ученья.
Но отдыхать было не очень-то весело. На дворе стояли морозы, без теплой одежды гулять и думать было нечего. Ханс Кристиан нагревал на печке медную монету и прикладывал ее к заледеневшему окошку. Через прозрачный кружочек видно было ярко-голубое небо, голые черные сучья тополя и нахохлившиеся воробьи. Они тоже ждали весны. Скоро ли она придет наконец? Отец был сумрачен и рассеян, он часами бродил по комнате и что-то шептал про себя Работы почти не было — прямо будто люди перестали рвать обувь! Изредка забегал кто-нибудь с пустяковой починкой: зашить лопнувший шов, положить набойку. Но это давало всего несколько скиллингов. Мария со вздохом пересчитывала серебряные монетки и часть их прятала в сундук.
