Музыка набирала обороты, становилась громче, но ритм не менялся. Кириллу казалось, что-то кто-то дергает за увешанную пустыми консервными банками веревку. А банки звенят, дребезжат и бьются друг о друга, но не звонко, а монотонно, уныло и угрожающе одновременно. Старик стоял над закрытой корзинкой на коленях, шевелил пальцами и касался ими плетеных боков. Потом он замер на мгновение, схватил корзину, рывком перевернул ее и отшатнулся.
Крышка свалилась на пол, из корзины высыпалась груда узловатых обрезков, зашевелилась, зашипела, поползла в разные стороны. В тишине раздался пронзительный визг, Кирилл вздрогнул и покрепче сжал накрытый крышкой тазик. Самая жирная и длинная змеюка была уже в полуметре от него, поднимала чешуйчатую башку, присматривалась, готовясь подняться на хвост. «Опять! Это не дворец, а гадюшник какой-то!» Кирилл завертел головой по сторонам. Бежать некуда – позади «шлагбаум» из лент и охрана, справа и слева тоже все перекрыто, впереди – стая ползучих гадов и довольный халиф за своим столом. Переходящий в панику испуг подданных явно доставлял правителю удовольствие, или его так радовали свившиеся в клубки и шипящие змеи – Кирилл так и не успел разобраться. Факир в пестром тряпье зорко следил за своими «зверушками» и держал их словно на длинных поводках.
Аспиды резвились на «сцене» еще с минуту или чуть больше, потом, послушные свисту, перекрывшему музыку, дружно поползли назад и убрались в корзину. Старик накрыл ее крышкой, взмахнул руками, музыка оборвалась. Длинные, покрытые загаром и пигментными пятнами пальцы схватили корзину и перевернули ее. На пол свалилась целехонькая бухта толстого каната, ее подхватил и утащил за спины музыкантов мальчишка. Старик поднялся со своего коврика, поклонился халифу и что-то проговорил, но его слова заглушили крики и одобрительный свист, вся «труппа» столпилась вокруг факира, и за их спинами Кирилл ничего не видел. Зато почувствовал, как его дергают за рукав, обернулся и увидел астролога.
– Я принес то, что ты просил! – Он протянул Кириллу отмытую до блеска вилку, а сам припал лбом к полу.
– Ты что! Прекрати сейчас же! – Кирилл схватил Хасана за руку, потянул вверх, но тот намертво прилип к мраморным плитам.
– Мне нельзя, – прошептал он, неудобно повернув голову, – я еще должен был поцеловать землю, но, к счастью, никто не заметил, что я этого не сделал. Не выдавай меня, – попросил он Кирилла.
– Да пожалуйста. – Кирилл взял у него из рук вилку, покрутил ее в руках, раздумывая, куда бы пристроить, но сделать ничего не успел.
