С неприятным чмоканьем края шара оторвались на несколько дюймов от головы парня, а затем выскользнули из пальцев Томаса и со шмяком снова накрыли Уинстону уши. Парень заорал ещё громче прежнего, хотя, казалось, куда уж громче. Пара-тройка приютелей двинулась на помощь, но Томас крикнул, чтобы они не мешались под руками.
— Давай вместе! — проорал он Уинстону. — Слушай меня, Уинстон! Мы должны действовать одновременно! Постарайся ухватиться за неё и оторвать от головы!
Тот не выказал ни малейшего признака того, что понял, о чём ему толкуют, лишь продолжал биться и брыкаться. Если бы Томас не находился ступенькой ниже, то наверняка бы уже докувыркался до самого низа лестницы.
— На счёт три! — кричал Томас. — Уинстон! На счёт три!
По-прежнему непонятно, слышал ли его приютель: он всё так же вопил, метался, молотил ногами по воздуху и бил ладонями по серебристому гелю.
На глаза Томаса навернулись слёзы. А может, в них залился пот со лба. Неважно, хоть так, хоть этак — глаза жгло огнём. И воздух, казалось ему, нагрелся до тысячи градусов. Все мускулы затекли от напряжения, ноги пронзило острой болью. Судорога.
— Делай, что говорю! — заорал он, не обращая внимания на боль, и наклонился, чтобы попытаться снова. — Раз! Два! Три!
Он ухватился за края серебристой массы, удивляясь необычному ощущению податливой твёрдости. А затем рванул изо всех сил. Масса подалась и отлепилась от головы парня. К счастью, тот то ли слышал призывы Томаса, то ли просто так удачно сложилось, но Уинстон одновременно надавил ладонями на липкую дрянь, словно хотел сорвать напрочь собственный лоб. Вся масса оторвалась от головы и повисла в воздухе противной дрожащей и пульсирующей тряпкой. Томас, ни секунды не колеблясь, размахнулся и швырнул эту гадость себе за голову и вниз, в лестничный пролёт, а затем обернулся посмотреть, что из этого вышло.
Рассекая воздух, серебристая масса снова быстро приняла форму сферы. Её поверхность, поколебавшись, застыла. Шар пролетел несколько ступеней вниз и вдруг на секунду приостановился, словно посылая несостоявшейся жертве долгий прощальный взгляд и раздумывая, где он дал маху. Затем шар скользнул вдоль ступеней вниз и исчез в темноте.
По непонятной причине шар не возобновил атаку.
Томас с шумом втянул в себя воздух. Такое впечатление, будто всё его тело вымочили в поту. Он прислонился плечом к стене, опасаясь смотреть на стонущего позади Уинстона. По крайней мере, тот орать перестал, и то хорошо.
