Неважно. Что случилось, то случилось. Она не чета своей матери. Она не станет говорить едва знакомому мужчине правду, которая тому не понравится. Не станет умолять Филиппа поверить ей. Она знает, что получается, когда женщина по фамилии Чанг пытается сказать мужчине по фамилии Томлинсон о роли, которую он сыграл в трагедии ее собственного сочинения.
Она сама во всем виновата.
Нужно было бороться с собственным телом, а не млеть от его поцелуя. А когда, перед тем как раздеть ее, Филипп спросил, предохраняется ли она, нужно было ответить, что вообще-то она принимает таблетки для регулирования цикла, но в начале месяца этого не сделала, потому что болела гриппом.
Анджела закрыла глаза.
О да, нужно было помнить об этом. Но желание было слишком сильно. Прикосновения губ и рук Филиппа сводили ее с ума. Она забыла обо всем. Обо всем на свете…
— Что ж, можно всю ночь ездить по городу. На свете есть занятия и похуже…
Анджела открыла глаза. Они доехали до моста. «Кенгуру» остался далеко позади. Эннио уже наверняка звонил кому-то и договаривался о замене.
— Это смешно, — резко сказала она. — Перестань.
— Нет, — так же резко ответил Филипп. — Не перестану.
В его тоне звучало предостережение, но Анджела не обратила на это внимания. Нужно еще немного продержаться, а потом он сдастся.
Возвращаемся к плану А. Пусть мистер Мачо считает, что он победил.
— Ладно, так и быть. Отвези меня домой, а потом сгинь с моих глаз.
— Очаровательно.
— Я и не пытаюсь быть очаровательной, мистер Томлинсон. Наоборот, пытаюсь от вас избавиться. Поезжайте назад и у первого светофора сверните направо.
Он кивнул и сделал так, как она ему велела. Анджела перевела дух. Еще немного, и она вернется в «Кенгуру». Если не считать постоянных опозданий, она чертовски хорошая официантка. Эннио примет ее обратно. Обязан принять.
Работа ей необходима. Иначе на что она будет растить ребенка?
Ребенка, которого она будет любить. Не в пример собственной матери.
Ребенка от Филиппа Томлинсона.
Филипп не поверил своим глазам. Черт побери, куда они заехали?! Дома, стоящие вдоль улицы, выглядят так, словно вот-вот рассыплются. Кучка плохо одетых подростков подпирает кирпичную стену, покрытую рисунками и надписями; шелудивый пес треплет рваный мешок с пищевыми отходами.
— Ты здесь живешь?
— Можешь остановиться в середине квартала.
Что ж, ответ недвусмысленный.
— Да, это явно не райский сад.
— Именно поэтому я его и выбрала. Не хочу, чтобы меня беспокоили фотографы.
