«А ты протянул бы им руку помощи, если бы не был полицейским?» — хотела спросить она, но не спросила. Она уже знала ответ. Каким же мелким показалось ей ее предположение, будто в работе его привлекает жажда острых ощущений. Им движет доброта и сострадание, а не любовь к насилию и риску.
— Вот она.
Джоуни несколько секунд вглядывалась в толпу на тротуаре и наконец увидела маленькую худенькую девушку, прислонившуюся к кирпичной стене магазина с протянутой рукой и безмолвной мольбой в глазах.
Картер подъехал к бордюру и опустил стекло.
— Привет, Луз.
Девочка безмолвно наблюдала, как они вышли из машины и направились к ней.
— Познакомься с моей подругой Джоуни. Джоуни, это Луз.
Это была изящная, хорошенькая девушка с миндалевидными, заплаканными черными глазами и тонкими чертами лица. Девочка покраснела.
— Как поживаешь?
Она пожала плечами.
— О'кей.
— Не похоже.
— Ну, пожалуй, немного холодно.
Он огляделся.
— Не везет сегодня?
— Немного я уже собрала. — Она резко отвернулась от Картера, потом так же резко взглянула на него. — Я слышала, завтра хоронят Тино?
Он кивнул.
— На отпевание подвезти?
Она опустила взгляд.
— Да, было бы хорошо.
— Полицейские не донимают?
Она помотала головой.
— Если кто-нибудь обидит или тебе что-нибудь понадобится, можешь позвонить мне. В любое время. У тебя есть моя визитная карточка?
— Еще есть.
Он поднялся.
— Занятия начинаются на следующей неделе. Если захочешь пойти, в «Приюте» для тебя найдется место.
Она обхватила себя руками.
— Я думала об этом. Хотя не знаю…
— Если тебе хватает упорства жить здесь, значит, хватит упрямства и учиться в школе.
— Может быть.
Картер выпрямился.
— Я заеду за тобой завтра примерно в час, и мы отправимся на похороны. Тогда и поговорим. Может быть, я довезу тебя до «Приюта», так что сама посмотришь.
Она кивнула.
— О'кей.
Он вынул из кармана пять долларов и вложил ей в руку.
— Иди, поешь чего-нибудь. До завтра.
Через пять минут молчание Картера стало для Джоуни невыносимым.
— Думаешь, Луз оставит улицу и вернется в школу?
— Да. Она умная девочка.
Если это так, то тебе цены нет, подумала Джоуни. Теребя пальцами ожерелье бабушки, она спрашивала себя, чувствовала ли Джи Пи такую же гордость за своего экстравагантного мужа и такую же бесконечную нежность к нему?
— По-моему, я раньше не видел этого ожерелья. Что это, макраме или что?
— Это парашютный шнур. Джи Пи подарила. Дед подарил ей его, когда они поженились.
Он снова посмотрел на нее.
— Почему она его тебе подарила?
