— Потрясающе, — пробормотал Венсан. — Какая острота восприятия! По-моему, чувство подобного рода полезно испытать любому человеку.
— Какое?
— Чувство вселенского сиротства. Меньше глупостей будем творить. Ведь подумай, все мы что-то поделить не можем. Препираемся, деремся. Как тараканы в банке.
— Если не скорпионы, — вздохнул Го. — А банка такая маленькая.
— Между тем, трудно представить, что за пределами собственной планеты нас где-то ждут.
— А вот не надо торопиться с выводами, — сказал Эдвин. — Пространство, — оно большое. Кто-нибудь пробовал представить себе бесконечность?
— Да все пробовали. Только никто не смог. Потому что в голове не помещается.
Позади за крутой марсианский горизонт в желтовато-багровой дымке падало солнце. Внизу проплывало сухое русло Ниргала, самой большой из марсианских рек. Рядом с этой усопшей рекой вскоре и предстояло сажать «Sparrow». А спереди надвигалась очередная ночь. Резкие тени вытягивались по направлению полета. Они быстро сливались, поглощая низины, а затем — все более возвышенные места. Справа, южнее курса, уже почти заполнилась тьмой знаменитая область Эллада, колыбель страшных бурь. Все это было интересно, но вскоре предстояла серьезная работа, и Эдвин прикрыл глаза. До посадки у него оставалось чуть больше суток.
* * *
— «Спэрроу», «Спэрроу», просыпайтесь! Не страшно без нас, детишки?
Эдвин усмехнулся.
— Темное время мы пережили самостоятельно.
Рассвет внизу только начинался. Под «Воробьем» проплывало плато Большой Сырт, пересеченное широкими тенями. Лежащая впереди и слева по курсу низменность Элизий вообще еще не выходила из тьмы.
— Расстояние расчетное, видим вас хорошо, — сообщил Григорий. — Как на борту?
— Штатно. К торможению готов.
— Даю трехминутную готовность.
— Понял.
В кабине «Одиссея» Григорий запустил программу посадки. В кабине «Спэрроу» щелкнула клавиша независимого таймера.
— Пошел обратный отсчет!
Эдвин вздохнул поглубже, взялся за рукоятки покрепче. Все повторялось: и кратерное море Аргир, и точка прицеливания, и крестик на мониторе. Но управление давалось проще, поскольку посадочный модуль — это не тяжеленный «Одиссей» с его огромной инерцией. Эдвин прицелился всего за сорок секунд.
— Отклонение по широте — ноль, — с удовлетворением отметил Венсан. — По долготе — три десятых градуса.
Начались события, ради которых на Земле договаривались десятки правительств и годами трудились сотни тысяч людей. Включились тормозные двигатели. Теряя высоту, «Спэрроу» устремился к Марсу. Его скорость все еще вдесятеро превышала скорость звука, поэтому плотность газов быстро росла, и по контурам головного обтекателя появилось голубое свечение.
