— Зачем тогда в космос полетел?
— Ну кто-то же и здесь должен иметь голову на плечах.
— А вторая не помешает?
— Вторая не помешает, но не больше, — строго предупредил ДВ. — Диалог возможен только между двумя. Между тремя — это уже болтовня.
Однако через пару минут в их тайну едва не проникла эта самая третья голова.
— Послушайте, — удивленно сказал Клаус. — Я тут проверил показания приборов… Два часа назад фотометры зафиксировали скачкообразный всплеск светимости. Примерно по курсу «Одиссея».
— Да, было что-то такое, — сонно сказал Доктор-Виктор.
— А ты не заметил, что именно?
— Все случилось слишком быстро, — сообщил доктор с чисто британским искусством не лгать, но и не говорить правды.
Клаус взглянул на монитор.
— Верно. Вспышка продолжалась меньше полутора секунд.
— Да очередной метеор сгорел в атмосфере, — очень кстати вмешался Григорий. — Только и всего. Подумаешь, событие.
— Почему ты решил, что это был метеор? — спросил Клаус.
— А что же еще могло быть?
— Ладно, — сказал Эдвин, — не будем отвлекаться. Мы и так потеряли уйму времени. Между прочим, пора высаживаться. Скафандры готовы?
— Разумеется, — безмятежно ответил БД.
* * *
Через bazar он проследовал в терракотовый туннель, где отвинтил крышку переходного тамбура. Мимо проплыли Венсан и Го.
После сложных споров правительства стран-участниц проекта пришли к согласию, что именно эти двое должны сопровождать Эдвина в первой высадке землян на Марс, высадке столь же престижной, сколь и рискованной. Венсан — в качестве представителя объединенной Европы, а Го — в качестве представителя всей многомиллиардной Азии. Русские долго скандалили, но все же согласились потерпеть в обмен на право временного командования «Одиссеем». Так вот и сложился первый экипаж посадочного модуля «Sparrow».
Остающиеся члены команды висели в туннеле, держась за канат. И от этого были похожи на стаю летучих мышей с тревожными глазами.
— Эй, эй! — сказал Эдвин. — А в ходовой рубке-то кто остался?
Григорий махнул рукой.
— Да брось ты! Что там может случиться?
— Автоматика сработает в случае чего, — поддержал Клаус.
— Э, нет. Так не годится.
— Я присмотрю, — сказал Доктор-Виктор, отлепляясь от каната. — За всем присмотрю, Эдди.
Майор Клаус Кинкель удивленно поднял брови. После Эдвина старшим по званию на «Одиссее» оставался Григорий, подполковник ВВС России. Ему теперь и принадлежало право за всем присматривать. Британцев же во всем мире недолюбливают за несокрушимую уверенность в собственной правоте, чтобы они при этом не вытворяли. Впрочем, русский медведь никогда не отличался ни кастовым высокомерием, ни почтением к субординации. Он только пожал плечами и стиснул локоть Эдвина.
