Я не знакома с этой женщиной, а фамилия Крест-Джонс будит во мне лишь смутное воспоминание: вроде бы дальний родственник комиссара? Становится вдруг как-то не по себе: неужто я перебрала джин-тоника? Нет, просто меня тянет обнять Рильски. Словно почувствовав это, он привлекает меня к себе и, забыв о Скоте Россе, удостаивает длиннющей саги о своей семье. А ведь известно: у людей чувствительного склада подобные излияния служат прелюдией к эротическому настрою. Я не слепа, с самого моего приезда Нортроп дожидается подходящего случая. Да и я не прочь — моложавый, с седеющей шевелюрой, непосредственный и неизменно умный, он мне очень нравится. Странно, однако, другое: мое насмешливое отношение к нему как гуманисту, сбившемуся с пути и случайно забредшему в полицию — жалкая уловка, чтобы защитить себя от его отеческого шарма, — тает на глазах, словно кусочек льда, попавший с джином ко мне в рот. Я перестаю сопротивляться, жадно отдаюсь поцелуям и в конце концов увлекаю его на широкую кровать, стыдясь и жадно ища этого соития. Так должно быть в инцесте…
А затем вполуха выслушиваю его рассказ о потерянном отце.
Все началось с легендарного предка по имени Сильвестр Крест, на которого Нортроп вроде бы похож, как двойник. Этот дед комиссара, сирота, бежал с нищих Балкан к дальним родственникам, незадолго до того обосновавшимся в Санта-Барбаре. Там он страшно бедствовал, перебивался с хлеба на воду и кем только не был: и мальчиком на побегушках в кафе, и грузчиком, и рассыльным, и разнорабочим, а потом каким-то чудом выучился на врача. И в довершение всего открыл свой кабинет в самом центре города. Видный мужчина, уважаемый член общества, он еще более прибавил себе весу, когда ему пришла в голову счастливая мысль жениться на единственной дочери главного врача клиники, знаменитого профессора Генри Спенсера. У Сюзанны и Сильвестра родилась дочь — Гризельда, мать Нортропа. Таким образом, мой друг, радушный хозяин и с некоторых пор любовник приходился Сюзанне Крест-Спенсер и Сильвестру Кресту, эмигрировавшему с Балкан, внуком. Мать Нортропа, Гризельда, стала преподавателем музыки и сочеталась законным браком с одаренным дирижером из Бургаса, Борисом Рильски, отцом Нортропа. Это я знала и раньше. Женившись лет под тридцать на Сюзанне и обзаведясь дочерью, дед, казалось, перестал довольствоваться достигнутым как в социальном, так и в семейном плане. В памяти Нортропа запечатлелся сколь величественный, столь и загадочный образ деда.
