Питер с неимоверным усилием поднес к лицу пилотский часы-монитор биологических параметров. Левая и правая сторона подписанные «Питер» и «Джон» пульсировали зелеными звездочками, звездочками Жизни звездочками Надежды…
– Питер, Джон! Где вы? Быстро домой, я вам что сказала – только полчаса, а то ужин остынет!
Мальчишки, снимая пилотские шлемы, нехотя поплелись домой, забыв про старые обиды и синяки, последствия былых «авиакатастроф». И все-таки они в следующий раз обязательно долетят до спасительного горного уступа, долетят ВМЕСТЕ. Они это уже твердо знали и верили в себя.
Двери лаборатории открылись с легким шелестом. Из нее быстро, почти беззвучно проследовали двое в белых халатах. Их лица закрывали полупрозрачные маски-скафандры с внутренними фильтрами.
На этот раз эксперимент обещал быть удачным: сканирование было завершено, пациент жил. Его сердце давало ровные, правильной прямоугольной формы импульсы на экране монитора.
– Грег, ты ничего не заметил странного по ходу операции?
– Нет, Фил. А в чем дело?
– Мне показалось, что у этого несчастного на глазах выступали слезы.
– Да брось, Фил, тебе действительно показалось. Это же общий наркоз. Даже на уровне подсознания локатор показывал полную тишину.
– Странно.
Конрад медленно приходил в себя. Он мучительно пытался вспомнить что-то очень важное, но это все время ускользало из его памяти.
Что-то изменилось в мире. Он вспомнил Элси.
– Элси…
И тут Конрад понял: он ничего не чувствовал! Новый механический мотор, который после операции должен был заменить его собственное сердце, может быть, не совсем здоровое от рождения, гнал по его венам и артериям кровь. Но был всего лишь машиной.
Он вспомнил консилиум перед операцией. Светила медицины говорили, что он – счастливчик и теперь может жить вечно. То, что создали хирурги и техники, практически не имело износа, а радиоизотопный источник питания мог давать энергию около тысячи лет, затем его можно было снова заменить и…
Конрад ощутил не страх, нет. Какую-то непонятную безнадежность. Будто бы из цветного и радостного мир превратился в черно-белый. И он с удивлением обнаружил, что плачет…
Системы медицинского контроля и диагностики завыли, загудели сигналами предупреждения. В клинике начался переполох. Сотрудники лабораторий, хирурги, сшибая друг друга с ног, бросились на зов сирены. Дверь палаты с грохотом распахнулась и из оглушительного воя возникла Элси. Лицо у нее было белое, как лист бумаги, глаза заплаканные, волосы растрепанные. Как львица, которая спасает любимого детёныша от гибели, она одним молниеносным движением пересекла палату, упала на колени перед кроватью и уткнулась Конраду головой в грудь, расшвыривая присоски датчиков.
