Лондонские тайны | страница 11

— Для бедных нашего прихода! — повторила Анна, останавливаясь перед мечтателем.

Незнакомец вздрогнул и полураскрыл глаза.

При виде Анны взгляд его стал осмысленным и как бы впился в нее. Анна покраснела. Стыдливо опустив глаза, она намеревалась удалиться, но грациозный жест незнакомца остановил ее. Он вынул из кармана бумажник, достал из него ассигнацию в десять фунтов стерлингов и опустил в кошелек, низко поклонившись молодой девушке.

Стефан с бешенством сжал кулаки и до крови укусил губу.

— Десять фунтов! А я хвалился, положив десять шиллингов!

Некоторое время незнакомец следил глазами за девушкой. Когда она затерялась в толпе, он выпрямился и обвел вокруг себя равнодушным и рассеянным взглядом.

— Он не косой! — с горестью подумал Стефан. Потом, как бы осененный внезапной мыслью, он прибавил:

— Я видел его где-то!

Но напрасно он припоминал, где именно и когда мог его видеть — вспомнить незнакомца он так и не смог. Наконец он заключил, что, вероятно, его обманывало определенное сходство.

Незнакомец не только не был кос, как подумалось бедному Стефану, а, напротив, у него были прекрасные большие темно-голубые глаза, что еще больше увеличивало общую прелесть его физиономии. Во взгляде его была значительность и таилась глубокая мысль; вместе с тем несколько темноватый вид зрачков придавал глазам его ту сухость, которая, как думает Лафатер, составляет признак обдуманной и неограниченной чувственности.

Богослужение, как мы говорили, было вечернее. В продолжение его сделалось на дворе совершенно темно, так темно, как бывает в ноябрьские вечера.

Церковь, в которую завели мы читателя, была старинная, громадных размеров. Ярко освещалась только та ее часть, где проходила служба, между тем как все остальные были погружены в мрак.

Незнакомец, разбуженный от грез и совершенно развлеченный видом прелестной сборщицы подаяний в пользу бедных, оставил место у колонны и медленными шагами направился к выходным дверям.

Не далеко от того места, где он стоял, находился другой человек, одежда которого была крайне дурна, а наружность вообще весьма подозрительна.

Этот человек видел как мечтатель вынимал толстый бумажник, чтобы дать лепту в пользу бедных; от его внимания не укрылось также, какова была лепта. Оборванный человек не спускал с мечтателя глаз.

Когда тот пошел к выходу, тронулся с места и подозрительный человек. Но пошел он не тем путем, каким шел незнакомец, а другой стороной. Они должны были столкнуться в самой отдаленной и самой мрачной части церковного здания.