Гордыня всегда опасна. Когда человеку кажется, что только он один знает, как лучше, он не успокоится, пока не обратит и других в свою веру. Так и Брен. Баралис цинично скривил рот. При этом добрый герцог считает, что наилучший способ обращения — это захват.
Начинал он скромно, потихоньку прибирая к рукам окрестные селения и мелкие речки. Потом и небольшим городам стали предлагать войти в пределы герцогства — и предложение всегда подкреплялось парой бренских легионов. С тех пор как нынешний герцог пришел к власти, карта Обитаемых Земель стала меняться. Брен, который двадцать лет назад изображался как крупный город, окруженный множеством мелких, стал един.
И герцог не собирался успокаиваться на этом.
Баралис все это знал, но не тревожился. Цели герцога пока что совпадали с его собственными.
Он потрепал гриву своего коня. Славная лошадка, красивая, ласковая и послушная. Не то что тот норовистый, много мнивший о себе жеребец, на котором раньше ездил Мейбор. Баралис отыскал глазами Мейбора во главе колонны. Вельможа пересел на капитанова коня и держался в седле как-то косо — как видно, падение с лошади не прошло ему даром. Баралису начинало казаться, что убить Мейбора невозможно — по крайней мере с одного раза. Быть может, наилучший выход — медленно подрывать его силы. Отравленное платье и падение с коня сделали свое. Пожалуй, следует изматывать его и дальше, пока старый волокита не отдаст Богу душу сам по себе.
Баралис улыбнулся при мысли о наивности Мейбора: этот глупец полагает, что станет верховным послом, раз король Лескет умер.
Ах, как преждевременна эта смерть!
Кто-то приложил к ней руку — в этом Баралис был уверен. Недаром с самого начала, с самой той стрелы, помеченной двойной зарубкой, он направлял болезнь короля. Он дал отраве проникнуть глубоко в тело, позволив королю изнемочь плотью и разумом, а позже, когда счел нужным, создал видимость улучшения. Баралис был зодчим королевского недуга — и намеревался свалить свое хитроумное сооружение разом, когда время приспеет. Королю пока не полагалось умирать.
Однако он умер. Кто-то проник в его опочивальню, несмотря на присутствие верховного банщика и часового. И Баралис был почти уверен, что сделал это Кайлок, ранее принц, а ныне король.
Да, мальчик сделал свой первый ход. Этого следовало ожидать. Кайлоку нестерпимо было жить в тени немощного короля и забравшей слишком большую власть королевы. Баралиса могла бы даже порадовать эта юношеская решимость — лишь бы мальчик не совершал больше ничего необдуманного.
