— Оно так, Боджер, но от лошадиного навоза тоже польза бывает.
— Какая такая польза?
— Он не дает обрюхатить женщину, Боджер.
— Он что, мешает семени попасть куда надо?
— Нет, Боджер. Но если баба им помажется, у мужика от вони всякая охота пропадает. — Грифт широко ухмыльнулся. — А раз так, то и отцом он не станет.
Боджер, пробуя недавно усвоенный им недоверчивый вид, вскинул левую бровь.
— Что это с тобой, Боджер? Колики мучают, что ли?
Боджер разгладил свою физиономию.
— Как конь-то намедни пал под Мейбором — чудно, правда?
— Да, но это еще не самое чудное из того, что случилось в то утро, Боджер. Заметил ты, что лорд Баралис чуть не свалился с лошади аккурат в то время, как жеребец Мейбора околел?
— Заметил. И видел, как страшила Кроп снял его с коня и уложил на землю. Счастье, что капитан велел разбить лагерь прямо там, на месте, — лорд Баралис уж точно далеко бы не уехал.
Тут позади послышался топот быстро скачущих лошадей.
— Двое замыкающих скачут, Грифт, и с ними, похоже, еще кто-то.
— Черт! Уж не хальки ли что учудили?
— Нет, Грифт. Третий человек не хальк. — Боджер извернулся в седле, чтобы лучше видеть. — Это королевский гвардеец.
— Ты уверен, Боджер?
— Под плащом у него синий с золотом мундир, Грифт.
— Так знай, Боджер: если за нами вдогонку послали одного-единственного гвардейца — жди беды.
— Какой беды, Грифт?
— Такой, что хуже и не бывает, Боджер.
Приятели помолчали, пока трое всадников не проскакали мимо. Лицо новоприбывшего казалось мрачным и непроницаемым в бледном утреннем свете. Человек в черном плаще выехал из задних рядов и направился к голове колонны следом за тремя всадниками.
— Видишь, Боджер, — пробормотал Грифт, — лорду Баралису не терпится узнать новости.
Колонна, взволнованная прибытием гонца, замедлила шаг и остановилась. Всадники достигли первых рядов, где ехал Мейбор со своими капитанами, и остановились тоже. Гонец отдал честь и что-то произнес. Подъехал лорд Баралис, и гонец отвел его и Мейбора в сторону. Грифт ясно видел всех троих, но не слышал, о чем они говорят. На лицах обоих лордов отразилась тревога. Выслушав гонца, Мейбор кивнул, и тот объявил во всеуслышание:
— Король умер — да здравствует король! Да здравствует король Кайлок!
* * *
— Ешь, — приказал рыжий, протягивая Джеку куриную ногу. Джек уже знал, что рыжего зовут Ровас.
Джек очнулся в маленьком, всего из трех комнат, домике. В очаге ярко горел огонь и кипело что-то в горшках. По свету, проникающему через щели в ставнях, Джек смекнул, что теперь позднее утро. Ворот камзола натирал порез на шее, а голова раскалывалась от боли.
