Оставались еще сундуки. Некоторые из них были набиты одеждой. Ариадна велела жрицам разобрать их и взять оттуда новые одеяния для себя и жрецов и не забыть о рабах — разумеется, в зависимости от положения каждого. И напомнила им, что если они отыщут что-нибудь ценное — расшитое золотом или украшенное камнями, например, — таковое одеяние следует отложить для приношения богу. В других сундуках лежали свитки и зажатые между дощечками папирусные и пергаментные листы. Еще два Ариадна приоткрыла и торопливо захлопнула: в одном были драгоценные украшения, в другом — серебро и золото. Их так же, как сундуки с манускриптами, Ариадна велела оставить на месте. Пусть бог сам решит, что делать с их содержимым. Она понадеялась, что никто не заметил сокровищ — впрочем, решила девушка, даже рабы поостерегутся красть у божества столь неистового.
После этого дел у Ариадны почти не осталось. Пора домой, с дрожью подумала она, сжавшись и озираясь в полном отчаянии. К облегчению своему, она заметила, что солнце уже почти в зените; если она поест со жрецами и жрицами, то возвращение во дворец отложится. Потом, после трапезы, по-прежнему оттягивая неприятный момент, она задержалась еще немного, отдавая распоряжения насчет спальни. Однако больше обманывать себя было нельзя: как ни крутись, а ей не избежать столкновения с матерью — отказываться от своего бога из-за Пасифаи она не собирается.
Жрицы и жрецы проводили Ариадну от святилища вниз. На тракте все уступали ей дорогу, и это было приятно — но лишь усилило ее тревогу, как и то откровенное почтение, которое выказывали ей все, кто работал в полях и винокурнях. Вот разъярится мать, если узнает об этом — но вряд ли тогда рискнет сотворить что-нибудь с признанной верховной жрицей Диониса.
Спускаясь к Царской Дороге, Ариадна размышляла, стоит ли ей оставить сопровождающих при себе. Ей понадобилось немного времени, чтобы сообразить: четверо пожилых оборванцев из храма не произведут на ее мать впечатления и не заставят ее изменить себе. К тому же лучше не позволять помощникам видеть их верховную жрицу униженной — а может быть, и наказанной.
Возможно, если она войдет через западные ворота — ей удастся взбежать по ступеням и пробраться к себе в комнату незамеченной. Ариадна поморщилась. Это бесполезно. Раньше или позже встретиться с Пасифаей ей придется; так лучше покончить с этим побыстрее и сразу все выяснить. Решено — она войдет через парадный северный вход, как и пристало верховной жрице, коей коснулся бог.
