— Если тебе удастся это сделать, не вышибив мне мозги, я буду рад еще раз извлечь пользу из твоей необычайной силы.
Ториан ухватил ошейник одной огромной ручищей, цепь — другой и резким рывком оторвал их друг от друга.
— Премного благодарен, — хрипло произнес я, потирая горло.
— Рад помочь. Теперь позволь мне освободить тебя от второго конца, пока ты продолжаешь свое эпическое повествование. — Он отобрал у меня острый камень и принялся пилить другое звено.
— Увы, рассказывать осталось не так уж много. Дела пошли хуже, и доходы упали — возможно, моя мать была несколько легкомысленна. Одного необычно богато одетого постояльца выследили его наследники — путь его лежал до «Кованой лилии» и там обрывался. Эти злонамеренные особы начали распространять отвратительные слухи и в конце концов учинили погром. В ту ночь — точнее, дело было ближе к утру — я вернулся из гостей и застал постоялый двор в огне, а моих родителей висящими бок о бок на вывеске над дверью.
Это, конечно, было ужасным потрясением для чувствительного паренька пятнадцати лет. Прискорбный конец для неплохого семейного бизнеса. Я так и не узнал, что случилось дальше с моими сестрами, но мне рассказывали потом, что они остались живы, так что я уверен — с их внешностью и деловой хваткой они нашли свое место в жизни. Их навыки высоко ценились у морского братства, хотя, разумеется, сам я не имел возможности это проверить.
Вот так я остался сиротой без гроша в кармане, без ремесла и особых талантов, если не считать некоторой гибкости языка. Не сочти за хвастовство, ибо я гляжу на свои детство и юность с высоты прожитых лет, стараясь быть беспристрастным.
— Не сомневаюсь, что твоя оценка юношеских задатков подтверждается плодами, вызревшими в твои зрелые годы, — вежливо заметил Ториан.
Я искренне поблагодарил его.
— Разумеется, моя непутевая голова полна была мечтами о любви, героических подвигах и славе. Я ничего не мог больше сделать ни для моих несчастных родителей, ни для сестер, поэтому я просто улизнул и нанялся матросом на купеческий корабль «Душистая фиалка», ходивший к Киноварным островам.
Я пошарил рукой в поисках кувшина с вином. Промочив пересохшее горло, я продолжал свой рассказ:
— Каждый из нас, сдается мне, рано или поздно прощается с юношескими иллюзиями и встречается с суровой прозой взрослой жизни. Что до меня, я обнаружил, что матросская жизнь лишена той романтики и тех приключений, которых я от нее ждал. Вместо этого я столкнулся лишь с монотонностью, лишениями и изнурительной работой. Ослепительно красивых городов с башнями было так же мало, как крепкогрудых дев, что шепчут слова любви, сбрасывая с себя шелка и драгоценности. Платою же за труд мне были плохая еда и тухлая вода.
