Беседа постепенно увяла.
Герцог Роксбург допил остатки вина. Рохейн-Имриен тоже сделала последний глоток, поставила свой кубок на стол и встала. Роксбург последовал ее примеру.
— Вы так скоро уходите?
— Не смею больше отнимать у вас время, сэр. Ваше сиятельство очень заняты, мне это известно. Спасибо, что побеседовали со мной.
— Но ваше сообщение…
— Вы готовы проводить меня к Королю-Императору?
— Может быть, вам будет достаточно его верного слуги?
— Нет, сэр.
Она присела в поклоне. За дворцовыми стенами в ночной темноте бушевал ветер, яростно стуча в закрытые ставни.
— Всего хорошего, — сказал Роксбург, слегка улыбнувшись.
Рохейн-Имриен поняла, что ему не хочется отпускать ее, не выяснив причины прихода во дворец.
Она немного помедлила около двери, где два лакея внушительного роста стояли в готовности проводить ее, потом неожиданно повернулась. Мужчина стоял, расставив ноги и скрестив на груди руки. Он коротко кивнул. Девушка вернулась к своему креслу.
Ее хитрость не удалась.
А он своего добился.
— Я расскажу вам, сэр, — сказала она, поскольку у нее не осталось выбора.
Ветер гулял по коридорам, с громким стуком хлопали двери, выли на непогоду собаки. Все это создавало тревожную атмосферу.
Сонный молодой лакей прошел по залу, опустил висевшие на цепях люстры, подровнял фитили на свечах, заменил сгоревшие новыми, похожими на стройных девиц с желтыми волосами. Дрова в большом камине горели спокойным ровным пламенем, временами оживляясь и взметая в дымоход фонтаны искр. Собаки, лежавшие около огня, перебирали ногами во сне, наверное, им снилась последняя охота.
Рохейн закончила свой рассказ и теперь сидела молча. Задолго до этой ночи, до того, как она стала Рохейн, девушка уже думала, в чем стоит признаваться, если удастся добраться до Двора, а в чем нет. Главной целью было сообщить о местонахождении спрятанных сокровищ и раскрыть преступные намерения Скальцо и его банды. Но рассказывать свою историю, вернее, ту часть, которая сохранилась в памяти, Рохейн не хотела. По сути, она была никем, бездомной бродяжкой, забывшей свое прошлое, хотя, может быть, лучше и не вспоминать его. Будучи найденышем, мыла в прошлом полы, была отверженной рабыней и не могла приспособиться к окружающей жизни. Сейчас у бродяжки появился шанс все начать сначала, он свалился, как спелая слива в ладони. Какая-то часть жизни могла просто исчезнуть и никогда не возникать вновь. С новым лицом и новым именем она вдруг стала Имриен, а потом Рохейн из высшего общества.
