— Даже для сережек подобрать две подходящие жемчужины — ну просто непосильная задача!
Большая часть оставшихся жемчужин идет на броши, которые стоят от ста фунтов и выше. В 1985 году корреспонденты журнала «Нэшнл географик» взяли интервью у нью-йоркского продавца жемчуга по имени Морис Шир. Когда его спросили, что он думает о будущем отрасли, он ответил: «В двадцатые годы только в США было более трех тысяч продавцов, тридцать лет спустя их осталось всего шесть, а теперь нет совсем. Поставки прекратились. Рынка нет. Бизнес мертв».
А ведь с тех пор прошло двадцать лет.
— Может быть, фирма Кэйрнкросса — единственная в мире? — спросила я управляющего.
Джон рассмеялся:
— Вряд ли.
Правда, он понятия не имел, где еще можно купить натуральный жемчуг.
— Может, в Австралии? Увы, я не знаю. Не могу назвать ни одной фирмы.
В том, что мистер Лочтай не смог навскидку вспомнить хоть десяток названий магазинов, отчасти виноват Кокити Микимото, который не только изобрел способ выращивания жемчуга, но и, что еще важнее, убедил мировой рынок принять культивированный жемчуг. Если бы Кокити не существовал в действительности, его бы с легкостью мог выдумать какой-нибудь голливудский сценарист. Он отлично годится на роль главного героя: бедный мальчик, который чудесным образом разбогател: упрямый человек, игнорировавший всех, кто твердил, что его мечта неосуществима.
Микимото родился в 1858 году, когда Япония впервые с 1639 года открыла свои границы для торговли с иностранными государствами. Когда ему исполнилось десять, власть перешла к императору, и начался период реставрации Мэйдзи, положивший конец периоду правления сегуната, длившемуся два с половиной столетия. В том же году Микимото начал работать. Отец заболел, и старшему сыну пришлось помогать матери готовить лапшу. Каждый день, сделав уроки, он молол зерно, замешивал тесто, а потом до ночи продавал готовую лапшу с тележки. В Тоба тогда все придерживались традиционного уклада жизни, даже сейчас на улочках этого города можно увидеть деревянные домики, украшенные бумажными фонарями, а мимо прохаживаются пожилые дамы в кимоно. Микимото мечтал, глядя на замок, в котором жили самураи, что когда-нибудь продавец лапши станет богаче своих покупателей.
Времена менялись. Первые годы реставрации Мэйдзи отмечены конфликтами. Налоги росли, детей заставляли в принудительном порядке посещать школу, жители Японии выражали свое недовольство. Нужно было провести серьезную работу с населением. Император обратился к опыту других стран. Он видел, как в американских школах буквально насаждали культ национального флага, так, словно это старинная традиция; викторианцы привезли обратно в Шотландию «шотландку», чтобы пробудить национальное самосознание; французы целый век после революции праздновали День взятия Бастилии. Японский император и его советники тоже решили учредить некоторые традиции. И буквально за несколько лет в Японии появились национальные праздники, пышные шествия, «традиционные» синтоистские свадьбы, в результате чего японцы, как и шотландцы, обрели лицо страны. Началась эпоха изобретений, развития предпринимательства и торговли — отличное время для амбициозного творческого человека широких взглядов, желающего изобрести что-то новое и в то же время опираться на традиции. А именно таким и был Микимото.
