Человек внутри | страница 59



— Хотите еще стаканчик? — спросил незнакомец натянуто и робко, как будто не привык угощать.

— Как вас зовут? — быстро спросил Эндрю, гордый своей хитростью.

— Мистер Фарн, — не без колебаний ответил тот.

— Фарн, — медленно проговорил Эндрю, размышляя над именем. Оно, без сомнения, было подлинным. — Спасибо, — сказал он. — Выпью.

Когда он выпил, мир показался ему гораздо лучше, чем он долгое время о нем думал. В нем была дружба и Фарн, который без насмешки слушал его и ни разу не напомнил об отце.

— Вы, наверное, не знали моего отца? — с надеждой спросил он.

— Не имел удовольствия, — ответил мистер Фарн.

Эндрю засмеялся. Мистер Фарн был идеальным товарищем, у него было чувство юмора.

— Удовольствия! — Он скорчил рожу. — Вы не могли его знать.

— Как его звали? — спросил мистер Фарн.

— Так же, как меня, — со смехом парировал Эндрю. Ему показалось, что объединенные в предложение четыре слова — квинтэссенция остроумия и осторожности, ведь ясно, что он не должен раскрывать своего имени мистеру Фарну.

— А как? — спросил мистер Фарн.

— Авессалом, — пошутил Эндрю.

— Простите, я слегка туговат на ухо.

— Авессалом, — повторил Эндрю. Мистер Фарн, святая простота, все принимал всерьез. Горя желанием развить такую превосходную шутку, Эндрю порылся в карманах в поисках клочка бумаги и карандаша, но не нашел ни того, ни другого. У мистера Фарна, однако, они были. — Я напишу свое имя, — сказал Эндрю. Он написал: — Авессалом, сын царя Давида.

Мистер Фарн вдруг перестал смеяться. Он уставился на клочок бумаги перед собой.

— У вас весьма любопытные заглавные буквы, — сказал он.

— Длинные хвостики, — ответил Эндрю. — Я всегда любил женщин. — Он огляделся. — Неужели здесь нет ни одной женщины, на которую стоило бы посмотреть? — сердито выкрикнул он. — Здесь нет ни одной, мистер Фарн. Пойдемте в город.

— Женщины меня не привлекают, — холодно заметил мистер Фарн.

— Есть одна, которая бы привлекла. — Эндрю серьезно и грустно посмотрел на него. — Вы когда-нибудь видели святую в окружении белых птиц? И в то же время женщину, которая, понимаете, могла бы осчастливить мужчину. Но она слишком хороша для этого. Не смейтесь. Я не шучу. Я зову ее Гретель. Не думаю, что какой-либо мужчина когда-нибудь тронет ее.

— Вы очень странный молодой человек, — заметил мистер Фарн. Эндрю привлекал к себе внимание. На них смотрели. Несколько человек притиснулись поближе, какая-то толстуха начала пронзительно и непрерывно смеяться.