А в Гудзоновом заливе
Для кишечника вредна.
Хочешь верь, хочешь не верь, читатель, но я собственными глазами видел, как от счастья плакали женщины и громче всех воспитательница ведомственного детского сада, научившая дитя этим правильным и красивым стихам.
Торжественная часть на этом завершилась, но публике не дали охладеть. Вниманием властно завладел журналист Люсин-Рюмин, которого пригласили вести репортаж об удивительном, первом в Европе (в Америке, говорят, бывает и почище) забеге по двум параллельным коллекторам. В ожидании спортсменов он вел задушевную беседу со старейшим водопроводчиком столицы.
— Иван Иванович, вы коренной абориген Москвы, вы жили у истоков Неглинки, знали самого Гиляровского — певца, как правильно выразился товарищ Рупоров, московских низов и городской темноты на разломе эпохи. Можно ли представить, чтобы вас, рядового водопроводного ключа, тогда показывали на голубом экране?
Водопроводчик густо покраснел, хрустнул от волнения костьми и уверенно сказал:
— Нельзя!
— А почему, Иван Иванович?
— Темнота была кругом, голь…
— Верно говорит Иван Иванович. Тьма и мрак витали над Неглинкой, скованной льдом неграмотности и кишечных заболеваний, — голосом библейского пророка подтвердил репортер.
В это время небо над площадью начало ворчать. Голос Люсина-Рюмина был уже едва слышен. По широким листьям гортензий забарабанили тяжелые капли. Толпа на минуту замерла и вдруг заколыхалась. На крыши соседних домов словно горстью кинули дробь. И началось!!!
Со стороны Сретенки хамливый поток уже тащил вниз сбитые на бульваре листья и окурки кубинских сигар. Под улюлюканье мальчишек вдоль тротуара от Центрального рынка босиком бежал маленький толстый человечек з насквозь промокшем халате и пытался остановить уносимую ветром пустую бочку. Выскочивший из подворотни дворник хотел остановить бочку метлой, но та, ловко увернувшись, встала на попа, пролетела так несколько метров и хряснулась о столб. Из разлетевшихся жестяных обручей один тут же покатил в подворотню, где его и настиг подбежавший дворник, другой же, перемахнув через решетку Цветного бульвара, повис на дереве, чем смертельно напугал прятавшихся там воробьев.
С другой стороны, от памятника Пушкину, минуя Министерство народного просвещения, на площадь выплыл большой зеленый лоток с весами и горой полосатых арбузов. Верхом на нем, словно всадник на боевом коне, сидела продавщица с распухшим от слез лицом и, отбиваясь от наседавших на нее покупателей, кричала: «Ушла на базу! На базу ушла!»
