Ну и что же? По мне, так никакой мужчина не стоит того, чтобы испытывать из-за него дискомфорт в повседневной жизни. Моя любимая обувь кроссовки «Найк» с оранжевой полоской и пурпурными шнурками.
Я просто не могу понять, почему мужчинам так нужно, чтобы женщины испытывали дискомфорт? А иначе почему бы им не сказать: «Дорогая, надень-ка лучше эти мокасины, в них тебе будет намного удобнее»?
— Если вы считаете, что вам будет неловко, — ораторствовала моя мама, — сделайте это как можно проще. Да, собственно, вам и не придется чрезмерно трудиться. Выберите музыку, которая возбуждает вас, а не его. Ведь именно вам принадлежит главная роль. Это спектакль. Настоящее действо. И очень важно постоянно сохранять с ним зрительный контакт. Чтобы он чувствовал, что тоже участвует в этом. Потому что внимание у мужчин коротко, и он захочет трахнуть вас задолго до того, как вы закончите танцевать.
Некоторые женщины смущенно захихикали. Коко нарочно так выражалась, словно это была часть ее реальной жизни.
— И время от времени облизывайте губы. Но не стоит с этим перебарщивать. — Она подергала своим языком, словно яшерица в эпилептическом припадке. — Делайте это так, словно говорите «уау». Словно его пенис находится у вас во рту и это вас заводит. Поверьте, он от этого еще больше возбудится.
Парочка симпатичных двойняшек в первом ряду восторженно переглянулись. У них были почти одинаковые фигуры, оливковая кожа и длинные черные волосы до плеч. Я подумала, что они готовятся показывать лесбийские штучки какому-нибудь богатенькому мужику.
— Главное, — вещала Коко, проводя руками по своему телу, — не бояться себя трогать. Используйте руки, чтобы привлечь его внимание к вашей груди, бедрам, самым интимным местам… А сделав несколько движений, что-нибудь с себя снимите. Еще несколько движений, и опять что-то снимите…
Даже если бы мне удалось заиметь такое тело, как у нее, я все равно никогда не смогла бы служить сексуальном объектом. Потому что у меня нет ее фации танцовщицы. Просто ей это было дано. А мне — нет. Я никогда не смогу двигаться, как она, — грациозно и женственно. Мне даже не надо пробовать, чтобы понять — эти движения не для меня. И втайне я ей завидовала. Потому что сама никогда бы так не смогла.
Более того, я чувствовала себя крайне глупо, когда кто-то смотрел на мое тело. Обнажаться? Забудьте. Единственное, чего мне хотелось в этот момент, так это исчезнуть. Смешно, если учесть, что я была дочерью стриптизерши. А еще смешнее то, что у меня были феминистические взгляды на многие вещи. Я читала у Наоми Вульф, что общество обязывает женщину быть ухоженной, причесанной и накрашенной, но я не собиралась следовать этим глупостям. Независимо от количества прочитанных мною злобных феминистических книг, я все равно чувствовала, что причина была во мне. И это просто сводило меня с ума.
