— А чем занимаются твои родители? — спросил он.
— Мой отец — юрист. Мать — танцовщица. А твои?
— Мой папа — водопроводчик.
— Правда? — «Коко говорит, что секс — это то же, что и сантехника, и непонятно, почему все придают ему такое большое значение?» — А твоя мама?
— Моя мама никогда не работала. Можешь называть ее хранительницей очага.
— Звучит очень мило. Она пекла тебе сладости? И запрещала делать пирсинг и татуировки? И ругала за то, что возвращался после комендантского часа? И проверяла твои оценки в дневнике?
— Да, и непрестанно беспокоилась, что меня собьет машина или я утону в озере, или не смогу адаптироваться. Просто у нее в жизни совсем не было радости — она постоянно беспокоилась за своих детей, готовила еду и содержала дом в чистоте.
— Я всегда мечтала о такой мамочке.
Я ждала, что он станет возражать мне, но у него на лице появилось мечтательное выражение.
— Она действительно чудесная. Готовила еду на всю семью, а у меня еще три брата — завтрак, обед и ужин каждый день, а должен тебе заметить, мы очень хорошие едоки. Именно у нее я научился многим кулинарным приемам.
— А у меня такой была бабушка.
— Да?
— Мы обычно пекли что-нибудь вместе по вечерам в субботу.
В общем-то, я не очень хотела углубляться в эту тему. Я выросла на руках у бабушки, потому что Коко постоянно была в разъездах. Но эти субботние вечера остались счастливым воспоминанием. Мы приносили выпечку в гостиную, набрасывались на еду, пока все не остыло, и смотрели «Факты из жизни, Т. Джей Хукер, комический стриптиз»… Именно бабушка научила меня просеивать муку, разбивать яйца одной рукой, растапливать шоколад. Она открыла мне запах ванили, самый потрясающий запах в мире.
— Ты была единственным ребенком?
— Ага. А ты старший или младший?
— Младший.
Мне понравилось, что он младший.
— А старшие тебя колотили?
— Моя мама всегда стояла на страже.
— Спорим, она участвовала в конкурсах, которые устраивают женские журналы? И собирала бонусы за пачки печенья, чтобы вы могли получить что-то бесплатно, и скрепляла купоны на скидки. Я всегда так делала. Эти маленькие буковки на купонах, казалось, так и кричали: «Вырежи меня! Вырежи меня!»
— У нее была папка в ящике буфета на кухне, куда она их собирала.
— С нарисованной коровой?
— Хм, кажется, там был котенок.
— Мои купоны всегда заканчивали свои дни на помойке. Маленький продуктовый магазин на углу нашей улицы их не принимал. Рядом была еще «Империя вкуса», но проходы там такие узкие, а ряды такие длинные, что домой ты всегда приходил в плохом настроении. Я помню, как первый раз попала в продуктовый загородный гипермаркет. У подруги моей матери была машина, и она привезла нас в «Пэтмарк» в Джерси-Сити, чтобы мы запаслись продуктами. Я была в восторге. Перед отъездом уселась за кухонный стол и начала лихорадочно вырезать всевозможные купоны и запихивать их в свой кошелек. Когда на стоянке мы вышли из машины, я чувствовала себя первооткрывателем земли обетованной.
