— Зафиксирован запуск пяти ракет класса "Трезубец". Целились в нас. Ракеты перехвачены и уничтожены.
— На сколько это всё может быть серьёзно?
— Они находятся к нам слишком близко. В открытом космосе я легко могу отслеживать и перехватывать 30–35 целей одновременно, отделяя при этом ложные объекты от боевых, причем при постановке противником помех. Но сейчас эти козлы лупят по нам в упор. Пока — что они только прощупывают нашу оборону…
— А если мы ударим по ним тем, что у нас имеется на борту? — Поинтересовался Макс.
— Неизбежная детонация реактора астероида, а так же прочих взрывоопасных веществ и боеприпасов системы обороны. У нас на корабле не останется шансов. Но, имея сложившееся представление о человеческой природе, в частности о таком вашем качестве, как жадность, полагаю, что они вскоре все же пойдут на переговоры.
Дон Скарлетти был очень недоволен. Он надеялся получить для себя на этом астероиде новый дом и отлаженный бизнес, а влип просто в какую-то грёбанную космическую войну. Правда, этот необычный, по словам Рут Диксон, корабль весьма его заинтересовал. А за непредвиденные убытки вполне можно будет оторваться и попозже. На той же Рут Диксон, к примеру. В конце концов, это был её план. Плевать, что она — его племянница по материнской линии. Сейчас, впрочем, она была ему полезна. Временно, разумеется.
— Мы можем пробить их оборону — Рут наконец-то оторвалась от компьютерных расчетов. — И они, кстати, об этом наверняка догадываются. Двадцать три ракеты вот по этим векторам одновременно их пушкам ни за что не отбить! А мощных средств нападения на их сухогрузе просто быть не может — ни одна служба безопасности, ни одного космопорта в мире не допустит вооруженный частный звездолёт к своим заправочным терминалам. Так — что и при взлёте с поверхности шансов у них — ноль. Ребятки влипли.
— А вдруг у них ещё что-нибудь в запасе? — засомневался вдруг прежде бесстрашный дон. — В жизни о подобных кораблях не слышал, просто какой-то эсминец, мать его! Ладно, наладь с ними связь. И держи их на мушке!
Лицо, появившееся на экране, почему-то показалось дону смутно знакомым.
— Откройте входной люк и выходите с поднятыми руками. Мои люди поднимутся на борт. Любой акт неповиновения, если вы понимаете, о чём я, и мы запускаем ракеты. Однако могу дать вам слово дона, что как только Томас Одрин подпишет акт о продаже своего заведения, вы оба сможете улететь отсюда первым же рейсовым бортом. И чтобы больше я о вас ничего никогда не слышал. Вопросы? У вас на все размышления ровно две минуты.
