из Суэца с тем, чтобы присоединиться к индийскому военному пароходу
Dufferin, стоявшему уже в продолжение двух недель у Тор. Вечером того же дня гурки в полной тишине быстро высадились на пристань и совместно с 150 человеками 2-го египетского батальона, составлявшими гарнизон местечка, направились в пустыню.
С рассветом турецкий лагерь был обнаружен и вскоре окружен. Неприятель, после недолгого сопротивления, сдался, потеряв 100 человек пленными и 60 ранеными. Наш отряд потерял 1 убитым и 1 раненым и уже в 5 ч. 30 м. д. вернулся на крейсер.
На побережье Сирии наблюдение за Александреттским заливом не ослабевало. 6 февраля легкий крейсер Philomel (кап. 1 р. Томсон) сменил Doris на 9 дней. Высаженная с крейсера с целью разузнать причину передвижения крупных партий вьючных животных, входивших и выходивших из города, десантная партия была атакована и принуждена возвратиться обратно, понеся потери. Случай этот показал, что турки держатся наготове гораздо больше, чем предполагалось. Кап 1 р. Томсон, держась как можно ближе к берегу и ведя наблюдение, открыл огонь по окопам, которые устраивались вблизи города. Произошел новый обмен нотами с местным губернатором, повторившим свои угрозы репрессий по отношению к британским подданным, о которых он которых он писал в декабре командиру Doris. На практике репрессии, однако, не имели места. Заложники действительно были взяты, но затем, как мы узнали, их отпустили в Алеппо, где они проживали сравнительно свободно.
16 февраля Philomel был сменен крейсером Bacchante, ко времени прихода которого активность на берегу усилилась. Турки явно ожидали нападения. Им, равно как и значительной части общественного мнения Англии, такое нападение казалось наиболее рациональным способом ослабить нажим на Египет и Месопотамию. В Египте подымался вопрос об отправке экспедиции в Александретту, и хотя этот проект был оставлен, турки тем не менее лихорадочно укрепляли подходы к Александретте. Пехота и полевая артиллерия прибывала из Алеппо, тяжелая артиллерия и значительные войсковые части сосредоточивались в глубине залива в пункте, где железная дорога подвергалась наибольшей угрозе с моря.
Все это как бы указывало на то, что противник больше думает об обороне, чем о наступлении. Правда, обстановка требовала бдительного наблюдения, но во всяком случае не давала данных беспокоится в ближайшее время за Египет. Однако, непредвиденное количество турецких сил, перешедших пустыню, вызвало в нашей главной квартире в Каире сомнения в правильности выбора в качестве оборонительной линии Суэцкого канала из опасений неизбежности приостановки судоходства при повторении нападения.
