Не считая эту меру достаточной, адм. Джеллико еще раньше, в 2 ч. 15 м., приказал 2-й эскадре легких крейсеров, отправленной на присоединение к 3-й линейной эскадре, итти в распоряжение Битти. Обе легкие эскадры перестроились в линию кильватера со стороны Гельголанда в расстоянии 10 миль от Lion, и весь отряд пошел на N. В 4 ч. 30 м. главнокомандующий повернул и пошел в Скапа.
Час спустя были окончены работы, и Lion был взят на буксир. Темнота быстро сгущалась, каждую минуту могли появиться германские миноносцы; однако, Битти только тогда оставил опасный район и направился в Росайт, когда окончательно убедился, что все необходимое для помощи подбитому крейсеру сделано. Ночь прошла в большой тревоге. Вскоре после ухода адм. Битти машины Lion окончательно перестали действовать. Indomitable с буксиром более семи узлов развивать не мог. Казалось невероятным, чтобы противник не предпринимал попытки нападения, и ночью курс был изменен с расчетом пройти вне прямого пути к N от тайнского заграждения.
Часы шли, но никаких признаков нападения не наблюдалось, и опасения, что оно может быть отложено до рассвета, увеличились с наступлением утра. До ближайшего порта все еще оставалось свыше 100 миль, причем и утром Lion попадал в район деятельности немецких подводных лодок, весьма удобный для поджидания противника.
Когда рассвело, миноносцы в ожидании подводной атаки подошли ближе, но неприятель не появлялся. По мере откачивания затопленных отсеков ход Indomitable постепенно увеличивался, и с рассветом 26 января Lion благополучно стал на якорь в Ферт-оф-Форт. Хорошая «морская практика» спасла крейсер.
Так закончилась вторая робкая попытка немцев доказать, что старый боевой дух британского флота угас. Правда, мы жаждали не такого конца, старый дух не мирился с подобной победой, но все же результат был немалый. В продолжение долгого периода противник не отваживался повторить выход. Прошло несколько месяцев, пока германское правительство опубликовало подробный отчет о бое, и это молчание, в связи с неточностью сообщения, достаточно ясно говорило, каково было моральное впечатление удара. Утверждение, что наши силы состояли из «тринадцати больших кораблей и семи малых крейсеров», по меньшей мере непонятно.
Адм. Шеер в своем описании боя достаточно точно указал состав нашей эскадры, и мы вынуждены притти к заключению, что документы, которыми он располагал, или не попали в свое время к составителю правительственного сообщения, или же были искажены. В сообщениях также говорилось об отсутствии всяких повреждений на крейсерах, исключая
