Разведчики петляли меж деревьев, как зайцы. Очереди немецких автоматов прочесывали лес. Вдруг Штефан Гуцко схватился за ветку и упал лицом вниз. Корчась от боли, он хрипел, и снег под ним окрашивался кровью.
— Штефан, дорогой, потерпи!
Командир взвалил его на плечи и, низко наклонившись, спотыкаясь, побрел по снегу.
— Я их задержу, бегите! — крикнул запыхавшийся ефрейтор Черный.
Этот парень был гибкий как пружина и самый быстрый из всего взвода. Метнувшись в сторону, он бросил гранату, чтобы привлечь к себе внимание. Преследователи кинулись за ним, стреляя из автоматов. Ефрейтор Черный помчался через луг. Группа немцев бежала за ним. Они все приближались, потом дали очередь ему по ногам, видно хотели взять живьем. Пули подняли фонтаны снега. Черному вдруг пришло в голову притвориться мертвым. Он вскрикнул, раскинул руки и упал навзничь, повернув лицо в ту сторону, откуда бежали враги. Черный считал тени, а правой рукой потихоньку поднимал автомат. Один, два, три… семь.
Он нажал спуск. Оружие задергалось в его руке, и немцы начали падать как подкошенные. Черный вскочил, дал еще одну очередь и помчался к Соколову…
* * *
Сначала их увидел наблюдатель, спрятавшийся в кроне огромной кривой сосны, ветки которой поднимались выше почерневшей и поржавевшей крыши школы. В ствол сосны были вбиты скобы, служившие ступеньками. Наблюдатель стоял на дощатой площадке, держась за ветку и прижимая к глазам артиллерийский бинокль.
— Танки! — закричал вдруг он, и его надтреснутый, взволнованный голос донесся до самых окопов внизу, на берегу. Ритмичный стук лопат и заступов разом стих. Бойцы и сельчане побросали свои орудия труда, выскочили из окопов и замелькали перед брустверами, взволнованно вытягивая шеи.
Из дверей школы выбежал надпоручик Янко, без фуражки, в расстегнутом кителе, и посмотрел на верхушку сосны.
— Где ты их видишь?
— Там, вон там, пан надпоручик.
Боец энергично указывал рукой на юго-запад. В том направлении на горизонте поднимались серые клубы дыма. Танки медленно друг за дружкой спускались по склону в долину. Ветер доносил слабый, едва слышный рокот моторов.
— Они направляются к дороге, — решил надпоручик и, посчитав облачка дыма, повернулся к Галузе, который вышел вслед за ним: — Доложи в батальон: двенадцать танков в колонне. Идут на Тимченки.
Галуза вихрем влетел в помещение.
— Батальон! — крикнул он девушке, которая в углу за столом обслуживала три зеленых ящичка полевых телефонов. — Живо, батальон!
