— Не знаю, но вот Мартин иногда рассказывает, как там, в России… — уклончиво ответила она.
— Ты мне не говори, что да как в России. Я был там, сам все видел и знаю, что и как, — отчеканил он.
— Говорят, с тех пор там многое переменилось: люди, обычаи, нравы…
— Кто это тебе говорит? — гневно перебил ее свекор.
— Мартин…
— Это Мартин был в России или, может, я? — Старик гордо распрямил плечи.
— Ему рассказывали русские партизаны…
— Глупости! — сердито бросил он, и это ее опять возмутило.
— Они, наверное, лучше знают. Ведь они там выросли и жили, И у нас ведь в ваши времена тоже по-всякому было, вы и сами говорили. Владели всем всякие там паны, обирали вас как липку, а ведь все переменилось! А если у нас переменилось, так почему бы и в той стране, где живет такая масса народу…
— Зуза иде-о-о-от! Зуза иде-о-о-от! — раздался вдруг предостерегающий сигнал, ударив во все окна и двери.
Старый Смрж заметно побледнел.
— Немцы! — Ульяна в испуге подбежала к окну. Полуденная тишина и спокойствие разом исчезли, но солнечный луч, отраженный зеркалом на стену, оставался таким же беспечным, как и раньше.
— Разве я не говорил, что недалеко до беды? — сказал старый Смрж с окаменевшим лицом, и в голосе его прозвучала какая-то мрачная тревога.
— Ради бога, батя, не каркайте! — воскликнула Ульяна раздраженно и в то же время испуганно.
В кухню вбежал Мартин и, подскочив к окну, стал вглядываться в дорогу внизу.
— Что делать с Сергеем?
— Застели постель, как будто в ней никто не лежит.
— А ты?.. Лучше уйди, пока не поздно.
— С ними идет Антек. — Он повернулся к жене и умолк.
Она глядела на него, широко раскрыв глаза, потом вдруг закричала:
— Уходи! Сейчас же уходи! Не теряй времени, беги! О Сергее я позабочусь.
— Если Антек будет про меня спрашивать, скажи, что я у Чиликов, помогаю им пилить тес. — Мартин сорвал с гвоздя пальто и выбежал.
— Мартин, обожди! — крикнула Ульяна, устремляясь вслед за ним.
Старый Смрж молча стоял у окна и отсутствующим взглядом смотрел на дорогу. Какая-то нестерпимая тяжесть в груди гнула его к земле. Он старался ни о чем не думать и чувствовал себя совершенно опустошенным, а на сердце будто лежал огромный валун, который, наваливаясь, казалось, вдавливал его в сыру землю. Да, это его смерть, и те, кто внизу, идут его хоронить…
— Ульяна! — жалобно застонал он и, когда она подошла, взглянул на нее так, что она испугалась.
За то время, пока она стелила постель поверх Сергея, свекор постарел до неузнаваемости. Он весь как-то ссохся, сморщился, будто душа его уже отлетела. У нее сжалось сердце, когда она осознала, что за разговор они только что с ним вели, и внезапно до нее дошло, что злость, раздражение и какое-то внутреннее беспокойство были предвестниками той беды, которая сейчас стоит у ворот. Ульяна была рада, что старик не видит ее лица, что он вновь повернулся к окну.
