Над хуторами висело свинцовое небо, тяжелое и мрачное, будто перед грозой.
Мартин Смрж ворвался в дом. Казалось, только сейчас он осознал, что настает роковая минута как в его жизни, так и в жизни его отца и жены. В комнате он нерешительно остановился и растерянно перевел взгляд с отца на жену. С минуту его затуманенный взор перебегал с одного на другого, а потом он, будто пьяный, потыкавшись по разным углам, вновь направился к дверям.
— Что случилось, Мартин? Тебе плохо? — подбежала к нему жена. Ощутив в руках ее крепкое и пышущее здоровьем молодое тело, он зашатался.
— Нет, ничего, Ульяна… — скорее выдохнул, чем сказал Мартин, и это прозвучало так нежно, как никогда раньше. Он не поцеловал ее, не сказал больше ни слова, только обвел блуждающим взглядом горницу и пошел к выходу медленной, шаркающей походкой, свойственной его отцу…
— Мартин! — позвала она.
Он обернулся в дверях и молча посмотрел, но на этот раз не на нее, а на отца.
— Тебе бы лучше уйти с Яно. Я о Сергее позабочусь… — сказала, она, чуя недоброе.
Будто не слыша ее, Мартин обратился к отцу:
— Батя, не терзайте вы себя…
Он проговорил это ласково и мягко, а потом вышел.
— Что это с ним? — обеспокоенно спросил старый Смрж. — Он как пьяный.
— Если бы! У него вообще нет этого в привычке… Не знаю, что с ним такое делается… — Она в растерянности смотрела на дверь, за которой исчез муж. Все это вызывало беспокойство.
— Ты куда ходил, Мартин? — спросил его Яно Вртань, когда тот вернулся.
— Да так, поглядеть, все ли дома в порядке, — уклончиво ответил Мартин и стал смотреть, где немцы.
А их будто сам черт водил. Они кружили и петляли вокруг их дома, как ястребы над кучкой кур, но каждый раз поворачивали назад и вместе с остальными группами возвращались к другим домам, будто дом Мартина оставляли на закуску.
— Мартин! — крикнула мужу из темных сеней Ульяна. — Где они?
— Да где им быть? У соседей, — жестко ответил он, и она сразу как-то успокоилась, потому что это Мартин произнес уже в своей обычной манере.
— Да ведь они уже уходят! Гляди! Повернули к дороге! — крикнул Мартину радостный Яно Вртань.
— Ей-бо! — бросил Мартин Смрж и, не веря глазам, смотрел вслед уходящим гитлеровцам.
Пес вдруг беспокойно вскочил и заворчал. Мартин пнул его ногой.
— Тихо, ты! Хочешь их сюда зазвать? — рявкнул он приглушенно и поволок собаку в дом.
Через минуту Мартин вернулся и стал смотреть вслед немцам. Крутой склон вынуждал их волей-неволей спуститься к дороге. На хуторе воцарилась тишина, только ветер свистел, будто пастух на дудочке. Ветер усиливался, будто стремился проветрить хутора, поскорее очистить воздух от смрада немецких мундиров.
