— Да, — тихо проговорила Галя. — Ну что ж... — И тут же спросила с надеждой: — А может быть, найдется что-нибудь в городе?
— Нет, в городе все места заняты. Не впадайте в уныние и смело поезжайте на выселки.
Заведующий окроно, коренной закарпатец, произносил слова слишком правильно, как иностранец.
От Хуста до Вышкова было тридцать километров. Этот путь Галя совершила в маленьком юрком автобусе, каких уже давно не увидишь на киевских улицах. Неподалеку от села перед полосатым шлагбаумом автобус остановили два пограничника. Они проверили у пассажиров документы, подозрительно всматриваясь в лица. Впереди начиналась пограничная зона.
«Куда я попала?» — с тоской подумала Галя.
В сельсовете учительнице дали подводу. После полудня она выехала на хутора. Ехала длинной прямой улицей, рассеянно оглядывая побеленные хаты и деревянные заборы. На воротах одного из домов висела выструганная доска, и на ней красной краской был написан лозунг: «Праця — це золото!» Галя грустно улыбнулась. Кажется, и впрямь попала неведомо куда. Около почты она остановилась: «Надо бы дать телеграмму матери. Но о чем сейчас сообщить? О том, что получила назначение на какие-то выселки и чувствую себя прекрасно? Потом, потом...»
За околицей начинались поля, простиравшиеся до подножия гор. В стороне от дороги стрекотал движок: на току молотили пшеницу. Неподалеку девушки дергали коноплю, источающую резкий пряный запах. Затем пошла кукуруза высотой в человеческий рост. У самых гор зеленели луга. Горы становились все выше и отчетливее, в безоблачном небе с криком проносились стрижи, у самого солнца звонко лепестил жаворонок.
Но вот дорога вползла в ущелье, и сразу стало как-то тише, теснее и сумрачнее. Галя никогда не видела гор, но почему-то представляла их скалистыми, лишенными всякой растительности. Карпаты же поразили ее кудрявой зеленью лесов, из окна вагона они казались очень красивыми и приветливыми. А сейчас, вблизи, эта лесная зелень обратилась в прохладные сумрачные чащобы, от которых становилось жутко.
Галя соскочила с повозки и пошла пешком. На высоких каблуках ступать было неудобно, ноги подвертывались на острых камешках, и девушка быстро устала. Возница то и дело оборачивался и поглядывал на учительницу. Ему, видимо, хотелось поговорить с нею, но Галя, хмурая и озабоченная, шагала молча, погруженная в свои мысли.
За поворотом дороги он все-таки сказал, показывая куда-то вверх:
— Вон и школа, бачите?
