Король шведский, неосторожный в речах и не умевший себя сдерживать, повторял оскорбительные для брата сплетни. Услужники, наушники, паразиты, готовые служить и нашим, и вашим, переносили их из Непорента в Яблонную, где они вызывали раздражение и разжигали упорство.
Нигде не рисовали Яна Казимира такими черными красками, как в апартаментах епископа, и здесь впервые была пущена та верная или ложная сплетня, будто король шведский во всеуслышание заявил, что он предпочитает итальянского пса польскому шляхтичу.
С другой стороны, высмеивали князя Карла, который собирался сесть на коня и ехать на войну, но это до такой степени не подходило к нему, что его обещания вызывали зубоскальство.
— Ежели у Речи Посполитой не будет других защитников, кроме ему подобных, то казаки съедят ее! — кричали казимировцы.
Сторонники князя Карла настаивали на том, что Ян Казимир нигде не выдерживал, все ему скоро надоедало, и он хватался за что-нибудь новое. Они знали о предсказании благочестивого Иосифа из Копертына, который говорил, то Ян Казимир не будет долго ни монахом, ни кардиналом, а если ему достанется корона, то королем он не умрет, потому что откажется от нее.
Ставили в упрек будущему королю его дурной характер, пристрастие к легкомысленным разговорам, любезное ему общество карликов, шутов, обезьян и т. п.; тогда как князь Карл, степенный и важный, обнаруживал силу характера, благодаря которой мог сделаться, чем хотел. На его постоянство можно было положиться.
Обе стороны извлекали из прошлого все, чем только могли воспользоваться как оружием. На другой день в Непоренте знали, о чем вчера говорилось в Яблонной, и наоборот; и неприязнь между братьями росла. Это было уже не соперничество кандидатов на престол, а вражда людей, которые не могли простить друг другу взаимных обид.
При таком настроении обеих сторон попытки соглашения, предпринимавшиеся Оссолинским, Радзивиллом и некоторыми духовными, не могли иметь успеха. Раздражение усиливалось с каждым днем, а расточительность князя Карла, который несмотря на свою скупость сыпал деньгами, надеясь одолеть ими Казимира, была лучшим доказательством вражды, достигшей крайних пределов.
Князь Карл, который догадывался и видел, что за Яном Казимиром стоит Мария Людвика, осыпал ее клеветами и постоянно предсказывал кровосмесительный брак, рассчитывая этим возмутить шляхту против своего соперника.
Прихлебатели Карла вытаскивали на свет старые и новые обвинения против королевы и предсказывали в будущем, если только Казимир будет избран, господство развратной женщины. Сенаторы с болью сердца смотрели на эту вражду, усиливавшуюся и разраставшуюся.
