Да и вообще эта могила до 1957 года числилась, а при передаче села в другой район могила в документах не значится, хотя она и существует.
Наши поисковые отряды молодежи несколько раз пытались найти место захоронения генерал-майора Лизюкова, но пока безуспешно… Убедительно просим вас помочь нам узаконить место захоронения А. И. Лизюкова…»[244]
Добавим здесь и ранее опубликованные версии этого письма. (Все пересказы взяты из газеты «Воронежский курьер».)
«Танковый корпус, в котором воевал Нечаев, во время гибели Лизюкова выходил из окружения. Танкисты получили приказ выйти в населенный пункт Сухая Верейка — так он значился в документах. Где-то в районе хутора Хрущева, что севернее Землянска, экипажу, которым управлял Нечаев, было дано задание подобрать и отвезти в Сухую Верейку тела наших убитых воинов. В частности, Нечаев увидел, что на одном из танков сидят пленные немцы, а рядом лежат трупы танкистов. Немцам приказали погрузить тела на машину Нечаева. В Сухой Верейке, около церкви, уже была вырыта могила, возле нее ждали двое наших офицеров. Перед погребением они вынули документы из карманов одного из убитых танкистов и сняли награды. „Что это они так хлопочут?“ — поинтересовался Нечаеву одного из своих командиров. „Да это же сам генерал Лизюков!“ — ответили ему. Погребение происходило уже во время обстрела села, немцы стреляли по церкви и двигались на село. Сразу после похорон танкисты отошли за ручей, который тоже назывался Сухая Верейка»[245].
Ещё один вариант письма:
«Танковый корпус, в котором воевал Нечаев, во время гибели Лизюкова выходил из немецкого окружения. Получил приказ отойти за населённый пункт Сухая Верейка (так он значился в военных документах). (Это — ложь. Ничего подобного в военных документах и картах нет! — И. С.) Трём танковым экипажам было дано особое задание: в районе хутора Хрущёво, что немного севернее Землянска, подобрать тела убитых танкистов и доставить их к месту отступления. Одним из этих танков и управлял Нечаев. Сам он даже не знал задачи, которую выполнял, не ведал, что это за убитые. Сначала его поразило, что они были одеты в новую офицерскую форму, потом — что в Сухой Верейке его уже ожидали возле вырытой могилы двое людей в форме подполковников. И лишь потом Нечаев поинтересовался, что же это так хлопотали неизвестные, и ему, наконец, намекнули, что привёз он самого командарма…»[246]
Встречаются и другие вариации пересказов.
Вот такое вот многоликое письмо, которое теперь расценивается как главное доказательство (!) подлинности захоронения Лизюкова в Лебяжьем после провала предыдущего «главного доказательства».
