В результате на основании имевшихся материалов Сухоручкин составил доклад, в котором сделал вывод о гибели Лизюкова. Но вопрос о месте его захоронения так и остался тогда без ясного ответа, что в дальнейшем дало почву для всевозможных слухов. Неслучайно сам Сталин подозрительно спрашивал некоторых видных советских военачальников, не перебежал ли Лизюков к немцам.
Можно предположить, что расследование исчезновения Лизюкова не остановилось и после доклада Сухоручкина, а продолжилось уже по линии НКВД. Особенно когда стало ясно, что Сталин явно подозревает здесь подвох. Развеять эти подозрения могло только обнаружение трупа Лизюкова. Но сделать это было уже невозможно, так как район боёв 2 ТК оказался в руках противника. Оставалось искать тех, кто мог дать хоть какие-то показания о возможном захоронении генерала.
А теперь представим, что в эту самую пору во 2-м ТК как ни в чём не бывало продолжает служить человек, который этого генерала похоронил лично. Служит и молчит. Вокруг опрашивают офицеров, в штабах пишутся докладные, достоверная информация нужна как воздух! Над командованием корпуса нависает даже угроза трибунала за бездействие в розысках пропавшего Лизюкова, а в это время его личный водитель, который знает самую главную тайну, как ни в чём не бывало возится со своей машиной и помалкивает. Так, как будто ему вообще нечего сказать! Возможно ли такое?! Совершенно невозможно!
Человек, действительно похоронивший командира корпуса, доложил бы об этом командованию сразу же после возвращения в свою часть! У него не было ни права, ни причины, ни даже повода скрывать этот факт! Он же не преступника хоронил, чтобы об этом никто не узнал! Никак не могли молчать и бойцы, участвовавшие в захоронении Лизюкова. Но если верить озвученной НТВ версии, то получается, что… все они молчали, делая из случившегося какую-то нелепую тайну!
Казалось бы, первым делом после возвращения из Лебяжьего водитель Лизюкова должен был прийти в штаб корпуса и громогласно заявить: «Я нашёл погибшего генерала Лизюкова и лично с группой бойцов похоронил его, за что и ручаюсь!» И прекратились бы кривотолки, товарищу Сталину послали бы срочную депешу о том, что генерал Лизюков не попал в плен, а честно погиб в бою, и расследование завершилось бы указанием о дате и месте захоронении героя. А в штабных бумагах обо всём этом остались бы соответствующие записи.
Но ничего подобного в документах нет! Мы напрасно будем искать в них хоть малейшее упоминание о захоронении в Лебяжьем. Ни в бригадных, ни в корпусных, ни даже во фронтовых документах нет ни слова о захоронении Лизюкова его личным водителем.
