При Тюленькове стулья обычно стояли в центре кабинета или у стола. На одном из них обычно висел пиджак хозяина, на другом — лежали папки с документами, на третьем — фармацевтический справочник, на четвертом — еще что-нибудь.
Данилов сел и выжидательно посмотрел на начальницу.
— Что ты еще помнишь? — повторила свой вопрос та.
— Елена Сергеевна, дежурство выдалось утомительным, но скучным, — глядя прямо в ее зеленые с искорками глаза, ответил Данилов. — Вспомнить нечего. Разве что вся подстанция обсуждает наши с вами мнимые взаимоотношения и прочит мне место старшего врача.
— А из вас мог выйти неплохой старший врач, Владимир Александрович, — принимая вызов, перешла на «вы» Новицкая.
— Навряд ли, — ответил Данилов. — Я не люблю поучать людей.
На подстанции — чрезвычайное происшествие. Авария. Машина четырнадцатой бригады перевернулась на повороте, возвращаясь с последнего вызова на подстанцию. За рулем был «чужой», подменный водитель, присланный вместо заболевшего бригадира Терещенко.
Бригадиров среди водителей трое — по одному на каждую смену. Работают бригадиры только на суточных бригадах.
Вообще-то «скорая помощь» — это не одна, а две разные организации «в одном флаконе». Дело в том, что у всех прочих экстренных служб — у пожарных, у милиции, у спасателей, автомобили собственные, принадлежащие той же организации. Автомобили московской «скорой помощи» принадлежат не станции, а автобазе «Моссанавтотранс», которая находится в Филях. Этой автобазе принадлежит вообще весь государственный санитарный транспорт в столице. Медицинские учреждения берут у нее в аренду автомобили вместе с водителями. Разумеется — за деньги. Автобаза ежемесячно выставляет станции «скорой» и «неотложной помощи» счет, и станция оплачивает аренду.
Машина перевернулась по вине водителя, так что с аварией предстоит разбираться автобазе — это ее ЧП. Подстанция в который уже раз слушает рассказ доктора Сафонова и радуется, что с бригадой ничего не случилось.
— Представляете — плавно так легли на бок и, вращаясь юлой, еще метров сто по асфальту проскрежетали! — взахлеб рассказывает в диспетчерской Сафонов.
Сначала метров было двадцать, потом стало пятьдесят, а теперь уже сто. Фантазия Сафонова не знает границ. Он вразвалочку сидит на стуле и делится с товарищами пережитым.
— Я чуть ящиком по голове не получил! Слава богу — обошлось.
— А вылезали как? — интересуется фельдшер Лена Еременко, не слышавшая еще эту историю.
