— У такой мамаши и колоться начнешь, и вены резать.
— Он пока еще «колесами» балуется, — обронил Данилов, — руки чистые, без следов.
— А у нас на курсе один парень в вены яичка кололся, — поведал Эдик. — Удобно и место невидное.
— Тогда откуда ты знаешь? — поддела его Вера, с каждым дежурством проявлявшая все больше интереса к симпатичному стажеру. — Вместе кололись.
— Нет, ну что вы, — уши Эдика зарделись. — Его декан в туалете застукал.
— А декан тоже уколоться зашел? — заржал Петрович.
Эдик замолчал, не желая давать больше поводов для насмешек.
— Привыкай, — посоветовал ему Данилов. — Это «скорая помощь», где шутник на зубоскале сидит и юмористом погоняет. Тебя еще не разыгрывали ни разу?
— Нет.
— Значит, все у тебя впереди…
На подстанцию удалось заехать только в шестом часу вечера, когда никого из начальства уже не было — ни заведующей, ни старшего врача, ни старшего фельдшера.
— Что тут было! — увидев входящего в диспетчерскую Данилова, начала диспетчер Валя Санникова. — Выговоры сыпались градом, молнии летели в разные стороны, Лжедмитрия чуть кондратий не хватил!
— С чего бы так?
Огреб неполное служебное соответствие. И вдобавок выговор за ослабление контроля.
— А кто еще пострадал?
Данилов протянул Вале заполненные карты вызовов. Он предпочитал писать их в машине, на ходу, чтобы не заниматься писаниной поутру на подстанции. Диспетчеры это ценили — им было важно, чтобы карты вызовов сдавались вовремя.
— Язов и Сорокин получили за отсутствие комплекта чистого белья в машине, Петров и Саркисян — за неработающий «ан восемь», Рябчиков и Кокс — за неполностью укомплектованный ящик, а Жгутиков — за выезд на вызов без наладонника.
— Опять в туалете забыл?
— Естественно! Пришлось возвращаться с полдороги. Хоть на вызов и не опоздали, на Ферганский бульвар был вызов, но выговор Артем Иванович получил.
— Расстроился, наверное?
— А то! Запыхтел и сказал, что уйдет работать в поликлинику. Короче, Вова, вам с Верой повезло — вовремя удалось смыться.
— Предопределенное — неизбежно, — пошутил Данилов. — Мой выговор от меня никуда не денется.
— Ну и свезло нам, — покачала аккуратно уложенной прической Валя.
Будучи диспетчером, сутки проводящим в помещении подстанции, она могла позволить себе подобную роскошь — на линии прически выдерживали недолго. Ветер, теснота и все такое прочее.
— Пойду сделаю пробную яйцекладку…
В переводе на обычный язык Данилов сообщил, что не прочь чуток вздремнуть в паузе между вызовами.
