Но вслух он спросил совсем о другом.
— Марат, я, конечно, не печник, профан в этом деле. Однако тяга вверх должна идти. Иначе печь по-черному топиться будет. Весь дым внутри помещения останется.
— Точно! — кивнул Доценко. — А потому, здесь есть очень хитрая штука — воздухонаддув.
Он похлопал ладонью по небольшому ящику, который стоял неподалеку от печки. Дима, осмотрев прибор, увидел патрубок, толщиной с человеческую руку, который подходил к железной печной трубе.
— Ага! — понял он. — Когда растапливаешь печь, надо запустить электромотор. Поток воздуха разгонится по магистрали. Труба понемногу разогреется, возникнет тяга. Дым пойдет к выходу, а не внутрь комнаты. Хитро.
— Именно, — поддержал Марат. — Мы тут хотя и недолго, но таких прибамбасиков много нашли. Тот же дизель-генератор, что наши сегодня монтируют. Он расположен в подземной пещере. Выхлоп — точно так же, как дым из нашей печи — отводится в скалы. В трещины. Чтоб создавалась иллюзия, будто из-под земли, из-под камней дымок «курится». Впрочем, дизель-генераторы сам увидишь, еще запасной монтировать надо. Сегодня тебе нельзя на работы, Зинаида не велела. А завтра — смена, в полный рост.
— А ты чего? — дослушав Марата, спросил Клоков. — Ты чего тут?
— Сегодня дежурю по казарме, — приставив ладонь к виску, пояснил Марат. — За печью приглядываю. Тут, знаешь, центрального отопления не имеется. Если погаснет огонь да налетит холодный ветер, останемся ночевать при минус десяти. Жизнь медом не покажется. Так что будем по одному, по очереди, оставаться в избушке — хранителями огня.
— Выходит, — задумчиво глядя на закопченное окно, не удержался Дима, — ты и за огнем присмотрел, и за Зинкой…
— А то ж! — ухмыльнулся Марат, ничуть не обидевшись. — Надо место застолбить, пока не поздно. Люблю я, знаешь, светленьких…
Дима опустился на свою койку, подпер голову руками. Ни о каком чувстве Доценко к «Зинке-корзинке», как назвала ее повариха, речи не шло. Точно так же, как у Лехи-Гестапо к Любане. Были животные инстинкты, которые просились — нет, рвались! — наружу. Требовали удовлетворения. И каждый выкручивался, как мог. Как позволяли обстоятельства.
Дима снял теплый свитер, лег на койку и накрылся одеялом. Говорить ни о чем не хотелось.
— Ты отдохни покудова, — поддержал его Марат. — Правильно! Зинка говорила — тебе надо сегодня побольше лежать. И есть. Покемарь пока. А я за печкой послежу да за углем потом сбегаю.
«Зинка-резинка, — подумал Клоков. — Такая же давалка, как и Любаня…».
