История зарубежной журналистики, 1945-2008 | страница 163

<...> В первом номере «Газеты Выборчей» говорилось: «Эта газета появилась на свет в результате договоренностей, заключенных во время переговоров правительства и „Солидарности“ за круглым столом, но мы будем издавать и редактировать ее сами, сами будем нести ответственность за газету. Мы связаны с „Солидарностью“, но намерены представлять взгляды и мнения всего общества, самых различных противоборствующих сторон».

Удалось ли нам сдержать слово? Об этом — судить сотням тысяч наших читателей.

Мы верим, что политическая и финансовая независимость нашей газеты является необходимым условием ее объективности. Мы достигали этой независимости в течение десяти лет, и за это время нас и хвалили, и ругали. Юбилей стал прекрасным поводом поблагодарить и наших критиков, и наших друзей.

<...> Мы счастливы, что самое счастливое десятилетие польской истории последних трех веков в то же время оказалось самым счастливым десятилетием нашей жизни. «Газета Выборча» — это не только наш вклад в это десятилетие, это заслуга всей демократической и независимой Польши.

Газета «Лидове новини», 28 апреля 1994 года

Обдумывая спустя некоторое время недавнюю встречу семи президентов в Литомишле, осознаешь одну замечательную вещь: как мало мы — перенасыщенные бесчисленными конкретными политическими темами дня — слушаем и оцениваем то, что я бы назвал знаковою данностью политики. Политические события, как я снова и снова убеждаюсь, не заключаются только в том, что кто в их рамках скажет, сделает или подпишет, но — никогда менее и в этот раз прежде всего — и в том, что значит встреча на своем фоне и какая, так сказать, невербальная информация проскальзывает на заднем плане.

Не было бы таких больших проблем, если бы в Литомишле подписали некие соглашения, провозглашающие вообще отношение к различным периодам истории и декларирующие всякие добрые намерения участвовавших стран. К сотням таких документов, сплошь встречающихся и даже к целому ассортименту неопубликованных и попадающих после торжественного подписания напрямую в архив, прибавился еще один. Но никто из нас не хотел принимать правила этой несколько лицемерной игры, рассчитанной на «конкретный успех». Такой поступок мог бы в принципе отлично прикрыть истинный смысл встречи и, в конце концов, сделать ее бессмысленной. А ее истинный смысл, собственно, мы на этот раз хотели вложить — и думаю, что нам это удалось, — не во что иное, как в составление нескольких немаловажных для восприимчивых и недремлющих наблюдателей и совершенно значительных своими долгосрочными последствиями политических символов. Символов, которые-то и могут внятно поведать правду, потому что они, как говорят естествоиспытатели, «мягкие», стало быть, до немалой степени расфокусированные, живые и провоцирующие нечто живое. Попытка перевести все это на язык официального коммюнике была бы наилучшим способом эти символы развеять и уничтожить.