Можно допустить, что, если бы это было нужно на Западе, даже Ульбрихт с удовольствием продал бы свои продукты дороже. Подписал ли он советские требования только из раболепия? Вероятно, все же не совсем. Его режим не может существовать без тесного сотрудничества с Советами. Он зависит от них гораздо больше, чем Федеративная республика от США.
Федеративная республика также должна соглашаться с активно высказываемыми желаниями США (торговля с Китаем, трубное эмбарго, Вьетнам), хотя она несравненно самостоятельнее (или могла бы быть самостоятельнее), чем ГДР. Но она черпает из полного ведра, а ее оборонительные силы — из самого полного. Россия — первая по величине страна в мире, а ГДР как седьмое по величине индустриальное государство является сравнительно бедной страной, чья экономика дорого платит за эксперименты правых сил.
Конечно, Федеративная республика могла бы смягчить зависимость СЕПГ[36] от Москвы. Каждый руководитель СЕПГ должен уступать Советам, до тех пор пока ГДР объявлена вне закона на Западе и экономически изолируема. Если бы имелись, однако, лучшие политические и экономические отношения между Бонном и Восточным Берлином[37], то Апель имел бы защиту с тыла, то появилось бы больше Апелей и не было бы ни в коем случае сказано, что Ульбрихт, который является опытным оппортунистом, им не помогал.
Хотя Вилли Брандт сумел сообщить свои сказочные сведения о «тяжелых дискуссиях» между Ульбрихтом и Апелем, имевших место ранее, можно предполагать, что оба политически двигались к веревке. Только экономист, который расплатился за противоречия, очевидно, не осознавал преимущества политика.
Мы можем и дальше радоваться, когда на Востоке появляются экономические проблемы. Но зачем нам это нужно? Мы можем с чистой совестью считать экономическое укрепление СЕПГ политической помощью, которая только укрепляет упрямство коммунистов, но неверно, преувеличенно произнесенная, приводит к хорошим результатам. Поначалу это может отражаться так. Только если мы хотим эволюции в Центральной и Восточной Европе — а что еще мы можем желать? — тогда мы должны делать ее возможной. В СЕПГ имеются силы, схожие с силами в Румынии, Польше и Венгрии, которые хотят лучше вести хозяйство и использовать достижения экономики ГДР. Они не имеют никакой позиции против Москвы до тех пор, пока их и ФРГ рассматривают и с ними обращаются как с кликой.
Москва и Восточный Берлин имеют объединение, которое теснее, чем какое-либо другое между двумя коммунистическими системами. Но люди СЕПГ не были бы людьми, если они не пытались выбраться из тесных оков, из строгой опеки. Однако Федеративная республика, которая, как единственная власть, могла бы активно помогать ей в этом, желает, чтобы ГДР оставалась известной как эксплуатируемая армейская колония, для того чтобы еще дальше отдалить страну от мирного дня «икс» и от мирного освобождения, для того чтобы можно было требовать от западных властей «эффективную немецкую инициативу с содержанием».
