— За что? — прошептала она.
Спрашивать, кто сделал с ним такое, было бессмысленно.
Казак снова повернулся и натянул через голову рубаху. Валентина не понимала, как он вообще мог шевелиться с такой спиной.
— Как он мог так поступить с тобой? — Ей вдруг стало стыдно за отца.
Попков выудил из соломы еще одну бутылку. Эта была еще полной.
— Вчера, — сказал он, — я вошел в комнату Катерины Николаевны, когда она была там одна.
— О, Лев.
Он безразлично пожал плечами и приложился к бутылке.
— Я всего лишь хотел сделать ей небольшой подарок на Рождество.
— Но это же ее комната, Лев.
— Ну и что? Я уже бывал там. Много раз, когда снимал ее с коляски или, наоборот, сажал.
— Но при этом всегда присутствовала Соня.
Попков фыркнул.
— Нет. Дело не в этом. Ваш отец вошел в комнату, когда я сидел рядом с ней на кровати и разговаривал. За это он меня и выпорол.
Валентина накинулась на него с кулаками. Принялась колотить гранитные мускулы.
— Дурак! Дубина! — закричала она. — Казак безмозглый, ты с ума сошел! И правильно, что тебя выпороли!
Он поймал ее руку и вложил ей в ладонь горлышко бутылки.
— Выпейте немного.
Она посмотрела на прозрачную, как вода, жидкость, поежилась и поднесла бутылку к губам.
Валентине было очень тепло. Она слышала, как ночной ветер гуляет внутри деревянных стен конюшни. Чтото очень приятное порхало у нее в голове, чтото с крыльями, как у мотылька. Губы перестали слушаться и все норовили растянуться в улыбку. Она сидела на полу, прислонившись спиной к стенке стойла и зарывшись ногами в сено. Как только Валентина закрывала глаза, в ушах начинало гудеть, и ее клонило на бок.
— Хватит с вас, Валентина Николаевна. Идите спать. — Попков пнул ее ногой в накрытое сеном бедро, как свинью. — Давайдавай, проваливай! — прорычал он.
— Скажи, а что ты подарил ей?
— Кому?
— Скажи.
— Подкову. — Он уткнулся взглядом в солому. — Я отполировал ее и… — Валентина видела, что он смущен. — И оплел зеленым плющом с ягодами.
Валентина подумала, что это самый прекрасный подарок, который только можно представить.
— А для меня у тебя ничего нет? — спросила она.
Он поднял на нее глаза.
— У вас моя водка. Еще какието подарки нужны?
Она рассмеялась, и вдруг ей показалось, что весь мир заколебался у нее перед глазами.
— Мама с папой хотят меня отправить на рождественский бал, — произнесла она и закрыла глаза.
Темнота начала скручиваться в спираль, это ее испугало, и она с усилием снова открыла глаза. Несносный казак в удивлении смотрел на нее.
