Он слегка улыбнулся.
— Вы знаете своих дочерей, сударыня.
— Да уж.
— Мне жаль, что так вышло, но изза этих забастовщиков пришлось оставить «Турикум» не прямо у ресторана, а на боковой улочке. Когда я пришел в ресторан, там была паника, а Валентины Николаевны и Катерины Николаевны уже не было.
— Вы искали их?
— Конечно, сударыня.
Искал ли он их? Звал ли их по именам? Бегал ли, как дурак, по улицам от дома к дому, от магазина к магазину? Хватал ли прохожих за грудки, спрашивая, кто видел инвалидную коляску? Да, он делал все это, пока у него не заболели легкие. Он проклинал этих девчонок, пока не осип, но так и не нашел их.
Елизавета Иванова кивнула.
— Я верю вам. Я же вижу, вы — надежный и ответственный молодой человек.
— Я прошу прощения, сударыня, что изза меня вам пришлось волноваться.
— И как же в конце концов вам удалось их найти?
— Я вернулся сюда и собрал людей на их поиски.
Она молча смотрела на него, и ему против воли пришлось продолжать.
— Попков отыскал их, — неохотно признался механик. — Он проследил по следам коляски на снегу.
Этот казак прочесывал улицы, как ищейка, уткнувшись носом чуть ли не в саму мостовую и замечая малейшие отпечатки шин, даже там, где снег был утоптан.
Наконец Елизавета Иванова завершила допрос. Когда она отпила воды, горло в жемчужном ожерелье дернулось.
— Кате нездоровится, — помолчав, сказала она.
— Вот бедато.
— Это не ваша вина.
Искренность, с которой были произнесены эти слова, изумила его. Большинство хозяев любили обвинять во всем слуг. Он подождал, но она больше ничего не сказала.
— Может быть, вам угодно поговорить об этом с самим Попковым? — спросил он.
Она едва заметно вздрогнула.
— Нет.
Было три утра. Вот уже два часа Валентина сидела в темноте. Когда Соня, медицинская сестра, наконец вышла из Катиной комнаты и ее шаги затихли, девушка выждала еще несколько минут и выскользнула в коридор. Босые ноги ступали почти бесшумно, и ручка на двери в комнату больной повернулась, издав лишь легкий щелчок. За каминной решеткой потрескивал огонь, а толстое одеяло на кровати было скомкано и откинуто в угол, где возвышалось, точно цепь скал. Худое тело сестры неподвижно лежало под тонким покрывалом, хотя голова ее беспокойно металась из стороны в сторону по подушке, как будто жила отдельной от тела жизнью.
— Катя, — шепотом позвала Валентина.
В ту же секунду светловолосая голова приподнялась.
— Валя?
— Как ты?
— Мне скучно.
Валентина присела на колени рядом с кроватью.
