Присутствие духа | страница 3



И опять он радовался приближению дня рождения: Рита не пропустит без серьезной причины такого события! А главное, ему исполнится как-никак пятнадцать лет, и на целых три месяца они с Ритой станут ровесниками. Ему казалось, что от этого многое переменится.

И еще одну радость сулил день рождения — радость и (Воля не посмел бы признаться в этом вслух) козырь в «отношениях» с Ритой: приезд отца.


* * *

Волин отец, Валентин Андреевич, — командир полка — уже почти два года служил на Севере страны. А до этого около трех лет он служил в том небольшом, до тридцать девятого года приграничном городе на стыке Украины и Белоруссии, где и теперь оставалась его семья. Там, где находился Валентин Андреевич теперь, не было школы десятилетки, а без нее, само собой, не мог обойтись Воля.

Воля любил отца, больше того — у него был как раз такой отец, какого ему хотелось иметь. (Ведь существовали ребята — Воля знал их, — которые любили своих отцов и все-таки мечтали втайне каким-то чудом оказаться сыновьями Громова, Папанина или Коккинаки.)

Он не мечтал об этом…

Ослепительно новый мир, которым Воля восхищался и который единственно притягивал его, стоял на таких людях, как его отец. Это был мир храбрых пограничников-дальневосточников, героев сражений у Хасана и Халхин-Гола, парашютистов, совершавших беспримерные затяжные прыжки, стратонавтов, бравших невиданные высоты; мир полковника Александрова из «Тимура и его команды» (на рисунке в книге он был похож на Валентина Андреевича), челюскинцев, папанинцев, Марины Расковой и летчиков, их спасших…

Это был мир людей, не дававших пропасть в беде ни одному нашему человеку и не допускавших на пашу землю ни одного, пусть самого хитрого, врага. Их мужество было скромным и даже скрытным. Полковник Александров говорил дочерям, что уезжает в мягком, а садился в бронепоезд, и Валентин Андреевич в прошлом году сказал, что едет на маневры, а уехал на войну с Финляндией.

Впрочем, этот мир могущественного мужества был Воле знаком главным образом по журналам, книгам и кино, хотя он и был сыном военного. Уж очень нечасто он видел отца в последние годы. А когда отец бывал рядом — о, в такие дни Воля совсем по-мальчишески, будто и не был старшеклассником, гордился отцом: его тремя шпалами в петлицах, его медалью «20 лет РККА», его тяжелыми гантелями («Видал, с какими гантелями мой отец делает гимнастику? Попробуй подними!») и всем без исключения, что об отце говорили, даже тем, что соседка тетя Паша сказала о нем: «Мягко стелет — жестко спать».