* * *
Глубокой ночью Воля проснулся. Сквозь сон ему показалось, что кто-то вытаскивает подушку из-под его головы. Он открыл глаза и в слабом предутреннем свете увидел мать. Приложив палец к губам, поспешно и бесшумно пятилась она от его кровати… Успокоенный, он перевернул нагревшуюся подушку и обнаружил под нею какую-то коробочку: мать, как в детстве, положила ему под подушку подарок, чтобы утром, вставая, он с удивлением его обнаружил.
И неожиданность удалась. В прошлом, когда он был младше, то, бывало, ждал сюрприза, гадал, что это будет за сюрприз. А сейчас он, конечно, не думал о подарке, ничуть не ждал его, как, впрочем, и три дня назад, в день рождения, не ждал. И так приятно ему вдруг стало, что в их жизни сохранилось что-то совершенно таким, каким было в раннем его детстве, что даже засыпать сразу не хотелось…
— Ма, — позвал он, блаженно зевнув. — Ма! — повторил он чуть капризно. — Я проснулся же…
Она отозвалась, но слов ее Воля не услышал: в одно и то же время дом резко качнуло, двери рывком распахнулись, загремела посуда в буфете, и сейчас же раздался оглушающий, сильнее грома в грозу, звук взрыва, после чего дом, казалось, вернулся из чуть наклоненного положения в прежнее, и из щелей в дощатом потолке сыпануло песком, а из буфета — стеклянными брызгами.
— Это что ж такое?! — Екатерина Матвеевна подбежала к окну, выглянула.
Воля одним прыжком очутился рядом с нею. Они увидели, что из окон двухэтажного дома напротив тоже выглядывают, ежась, протирая глаза, разбуженные люди. На мостовой валялись разбитые цветочные горшки, осколки стекла.
Из чердачного оконца дома напротив высунулся до половины Колька, племянник Прасковьи Фоминичны. Он приставил ладонь ко лбу козырьком, щурясь, всматриваясь в даль, и все взгляды обратились на него.
— Ого-го! Ого-го! — произнес мальчишка, по-украински мягко выговаривая «г» и очень важничая оттого, что он один видит то, чего не видят другие. — Ух ты!.. — добавил он еще и покачал головою, выпятил губу, как бы соображая теперь, что бы это, одному ему видное, значило…
— Да что там?! Говори! — закричало сразу несколько голосов.
Но тут кто-то, по-видимому за штаны, втянул мальчишку на чердак. И сделал это вовремя.
Снова заколебалась от взрыва земля…
В комнату вошел Гнедин с Машей на руках.
— Близко, — сказал ему Воля, едва стих грохот, и в голове у него мелькнуло, что как раз такими скупыми словами должны перебрасываться мужчины в минуту опасности.
