Коммуникаторами обладали практически все. Я затрудняюсь
назвать все выполняемые ими функции, но думаю, что они—аналог нашим компьютерам,
айфонам и телефонам вместе взятым, своего рода, новомодный у нас "ай-пэд".
В полиции использовались варианты, способные "просматривать"
произошедшие в недавнем прошлом события, правда при этом надо было находиться на
месте происшествия. Понятно, разведка и контрразведка имела свои варианты. Но, как
заверил нас Микульский, эти приборы были не всесильны и их можно было легко обойти,
надо только было знать как.
"Как"— был очень интересным вопросом.
Этим мы занимались всерьёз. В основу процесса просмотра происшествий лёг постулат
о том, что все окружающие нас предметы хранят запись всех происходящих событий,
надо только уметь их расшифровать. Полицейские коммуникаторы и занимались расшифровкой
хранящихся на местах данных.
Мы тренировались с местными образцами двух разных
назначений—для разведки и контрразведки. Помогали гипносеансы. Они здорово сокращали
затрачивоемое на изучение время. Расплатой за это были постоянны головные боли.
Хотя, казалось бы, откуда головные боли могут быть у военного человека? Как сказал
однажды генерал Лебедь: "Голова не может болеть, там же кость!"
Я и Бекас сидели за столиком в кафе, позволяя себе
немного расслабиться после напряжённого ритма тренировок.
Политическое устойство общества на Гае напоминало
земное на рубеже девятнадцатого-двадцатого столетия или перед Первой Мировой войной.
Несколько империй, поделивших весь мир, определяли ход жизни. Я поинтересовался
у Микульского, почему такие перекосы и непараллельности в развитии миров, ведь это
же разные вероятности одного и того же мира.
Он пустился в объяснения, заваливая меня парадоксами
и прочей научной атрибутикой. Он говорил о разной скорости развития при таких-то
и таких-то условиях, о столкновении вероятностей и появлении разных эффектов, которые
влияли на процессы развития и так далее и тому подобное. Я только покивал, так ничего
и не поняв. В конце концов, не всё ли равно?
Небольшое уютное кафе "Зелёный попугай"
на углу улиц Ягеллонская и Святой Анны в старом Кракове, столице Политы, стало нашим
излюбленным местом сбора. Скорее не сбора, а редкого отдыха. Кафе находилось буквально
в двух шагах, меньше ста метров, от старой Рыночной площади—излюбленном месте паломничества
туристов, встречи влюблённых и прогулок местных жителей. Своё название кафе получило
от попугая, сидевшем в клетке в зале кафе. Птица забавляла посетителей своими ремарками.
Звали попугая Пан Лещинский.
