Такой же счастливый, но совершенно не понятный кому-либо другому смех обуял одного моего приятеля, когда он ехал в такси и услышал по рации обрывок разговора некоего неведомого и невидимого водителя с не менее невидимым диспетчером. «МКАД забит, — раздался из рации деловитый голос. — Я съехал на Рублевку». «Чего это вы смеетесь?» — с некоторой, вполне, впрочем, объяснимой, подозрительностью спросил таксист. Ну что он мог объяснить, мой начитанный приятель? «Так, вспомнилась одна вещь», — неопределенно ответил он. И, в общем-то, не покривил душой.
Когда он пересказывал НАМ этот эпизод, МЫ очень веселились.
Когда начинается искусство
Нет-нет, я не про «с кем вы, мастера культуры». И не про «партийность-народность-идейность». И не про «по какую сторону баррикад». Еще чего не хватало. Да и нет, по правде сказать, на сегодняшний день никаких баррикад. Разве что виртуальные. Как и нет тех, с «кем» могли бы вступать в счастливое сладострастное слияние-поглощение упомянутые мастера.
Я о другом. Я о личном выборе. Тем более что слово «выбор», именно так, в единственном числе, становится тем более значительным, чем все в большей и большей степени выхолащиваются остатки смысла из того же слова, но во множественном числе. «Выборы» не решают ничего. Их просто нет. Есть только выбор. Выбор, требующий не просто ответственности, но еще и поведенческого вкуса, чувства стиля.
Когда Андрей Синявский произнес свою знаменитую формулу о своих «чисто стилистических» расхождениях с советской властью, это высказывание показалось тогда многим чересчур эстетским, чрезмерно снобским, демонстративно легкомысленным, едва ли не эпатажным. Я не исключаю, что некоторый эпатаж с его стороны имел место. Впрочем, мотивации художественного жеста или высказывания очень часто оказываются несоизмеримыми с исторической судьбой самого высказывания.
Эта формула удивительным образом не устарела, лишь с каждой новой эпохой меняются точки ее приложения. Вроде бы и никакой советской власти давно уж нет, а «стилистические расхождения» все больше углубляются, становятся все более очевидными, чтобы не сказать роковыми.
Дело не только в том, что нынешняя политическая и общественная жизнь отличается какими-то невообразимыми и трудно описываемыми бездарностью и безвкусием, запредельными даже на фоне той самой советской власти, при которой стилистические дырки заштопывались идеологически выдержанными плакатами и портретами «членов».
