Наивно полагать, что сюжетные линии существуют только в романах, рассказах или повестях. Любитель критических сочинений прекрасно понимает, что статья без сюжета неинтересна даже самому критику, ее сочинившему; она тосклива, скучна, бессильна и умирает, не успев родиться. По еще важнее другое. Критические сюжеты возникают внутри литературной реальности, критику остается их распознать в переплетении текстов и отношений — и записать. Сюжеты могут быть длинными, многосоставными и многострадальными — например, всегда причудливые отношения литературы и идеологии. Но сюжет может быть и кратким, определенным во времени, быстротекущим. Главное, чтобы он был точным. Тогда — герои могут быть всякими, не обязательно генералами или полковниками (от литературы, разумеется); в сюжет годится даже всякая мелочь, возможно, и непузатая. Мелочь потом отсыпется — сюжет останется.
Если он того стоит.
Смена языка
Свободное слово после эзоповой речи
Как в сундуке двойное дно,
Так в слове скрыта подоплека…
О. Чухонцев
Речи прямые ныне в чести…
В. Корнилов
1
Что было делать писателю, который прекрасно отдавал себе отчет — то, что он пишет, обречено на строжайший контроль? Оставалось, по ироническому замечанию Фазиля Искандера, одно правило: места, подлежащие уничтожению, писать как можно лучше. Что означало в такой ситуации — «лучше»? Чтобы и цензору не было за что ухватиться, и чтобы мысль оставалась мыслью.
Во времена цветущего застоя для литераторов существовало, условно говоря, по крайней мере, четыре варианта творческого поведения.
Вариант первый, самый распространенный. Откровенно конформистское прислуживание власти. Незамедлительный позитивный отклик в печати на каждое постановление. Хорошо отрепетированный благодарственный вопль о том, что мы, дети малые да сиротинушки, без руководящих указаний сгинули бы. Романы, повести и рассказы исполнялись но государственному заказу, стыдливо наименованному «социальным».
Писателей, принявших этот путь, сопровождали соответствующие привилегии: повышенные гонорарные ставки, миллионнотиражные издания да еще перед этим одновременная публикация параллельно в нескольких толстых и тонких журналах; высокие премии; уходящие в бесконечность кино- и телесериалы; театральные инсценировки, бодро сколоченные христопродавцами на подхвате. Называть по имени «лукавых рабов, норовивших зарыть свой талант и создававших явные суррогаты» (Л. Я. Гинзбург), не имеет смысла — важнее обозначить тенденцию.
