«Попков, ты видишь его там, наверху? Он наблюдает за тобой».
Ее горячее дыхание вливалось ему в ухо.
«Ом хочет, чтобы ты проиграл. Он смеется, Попков, он смеется над тобой… Да, теперь ты победишь… Он ушел. Не смог смотреть, как ты побеждаешь».
Лида не могла допустить, чтобы казак проиграл. Он бы тогда опять ушел в запой на неделю. Напивался бы до беспамятства, отказывался бы ехать дальше, отказывался бы даже разговаривать. Такое уже случалось. Из его рта исходило бы только бессмысленное ворчание, а внутрь вливалась бы только водка.
Лида резко повернулась к кровати, на которой валялись две одинаковые кучки монет. Одну она всыпала в варежку и спрятала в свою дорожную сумку посреди других вещей, точно лиса, заготавливающая еду впрок, а вторую завернула в зеленую ткань, чтобы утром отдать Попкову. Утро. Еще один рассвет, который нужно пережить. Никогда она не чувствовала себя так одиноко, как в те минуты, когда просыпалась и понимала, что Чан Аньло не рядом с ней в кровати, что это только сон. Но завтра, может быть, они наконец уедут из этого постылого городишки. Она нетерпеливо постучала пальцем по оконному стеклу, словно хотела разбудить силы, которые находились за ним, и прошептала слова, которые произносила каждый вечер вот уже пять месяцев.
«Йене Фриис, я иду за тобой».
И, как всегда, в памяти всплыло предупреждение Чан Аньло: «Ты ступишь в открытую пасть дракона».
Железнодорожная станция Селянска находилась на его окраине, как какой-то придаток к городу. Билетная касса и прокуренный зал ожидания были выстроены из добротных сосновых досок, коричневая краска, которой они были выкрашены, уже начинала шелушиться и отваливаться длинными узкими полосками. Было морозно, и, когда Лида вышла на запруженную людьми платформу, от холодного ветра у нее онемели щеки. Взгляд ее метался от одного пассажира к другому в поисках новых лиц. Все семейные группки были знакомы девушке. Люди, закутанные в фуфайки, так внимательно всматривались в серебряные линии рельсов, как будто могли усилием воли заставить поезд появиться.
Незнакомцев Лидия заметила сразу. Шесть мужчин и одна женщина. Сердце у нее забилось учащенно, но она, проходя мимо, позволила себе всего лишь безразличный взгляд в их сторону. Тем не менее этого взгляда хватило, чтобы рассмотреть новичков до мелочей.
Что они делают здесь, в Селянске, на станции?
Трое новеньких мужчин выглядели вполне безобидно: один по виду — простой рабочий в грубых домотканых штанах и ботинках, но двое других в форме напоминали аппаратчиков. Они были ухоженными и разговаривали громко, а не вполголоса, как все остальные. Лиде до смерти надоело слышать осторожный шепот и видеть глаза, привычно опущенные в пол, чтобы никто не мог прочитать мысли и сообщить куда следует. Она улыбнулась, услышав смех мужчин.
