«Молодцы, ребята! — сказал человек, переставший быть скептиком. — Пробуйте, будем поддерживать…»
Но этот разговор состоялся пока только в воображении Сергея, и он хотел перевести его в реальность. Посылал во все концы телеграммы и докладные записки, написал большую статью в областную газету, ездил в Горно-Алтайск и Барнаул, к людям, которые за древесиной не видели леса. В письмах к Маше Черкасовой изливал душу, с нетерпением ждал ее ответных посланий, настолько жизнерадостных и сердечных, что их можно было перечитывать без конца. На Всероссийскую конференцию по кедру, куда собрались сотни ученых и специалистов, Сергей привез большой доклад. И здесь, в Новосибирске, он узнал, что угроза нависла не только над кедрачами Горного Алтая.
Специальные экспедиции 1959 года, затратившие на исследования кедровников несколько миллионов рублей, установили, что орехопромысловые зоны охватывают лишь десятую часть сибирских кедрачей и расположены к тому же в самых неудобных и отдаленных местах, что бесхозяйственное пользование этими ценными лесами расстраивает, губит их.
Более двадцати лет действуют в Сибири временные, научно не обоснованные правила рубки кедрачей, но даже и эти «правила» постоянно нарушаются лесозаготовителями. Не соблюдается нигде и постановление об использовании кедровой древесины по специальному назначению. В Томской области, например, заготавливается сейчас ежегодно около полутора миллионов кубометров кедровой древесины, на вырубках бросают до двухсот тысяч, а на крупнейшую в стране карандашную фабрику не попадает и ста тысяч кубометров. Фабрикой же, в свою очередь, полезно используется лишь седьмая часть сырья.
Конференция собралась накануне ликвидации лесхозов и передачи сибирских лесов в руки совнархозов, заготовителей. Что же будет с кедром? Что будет с этим зеленым барьером, охраняющим истоки сибирских рек и не пускающим ветры азиатских пустынь в хлебородные районы Южной Сибири? Что будет с неиссякаемой кладовой пищевого и технического масла, ценнейшей, имеющей мировое значение пушнины, лучших смол, терпентина и бальзама, высококачественной древесины, активных лекарственных растений, медоносов, ягод, грибов?
При новом управлении сибирскими лесами будет мучительно трудно увеличить орехопромысловые зоны и наладить разумные рубки. Может оказаться, что кедру сибирскому станут не нужны никакие решения, правила и контроль, как не нужны они уже исчезнувшему кедру европейскому. Какой же выход? Многие лесоводы — ученые и практики — считают, что пора вообще запретить сплошные рубки сырого кедра, потому что для специальных нужд с лихвой хватит кедровых сухостоев, шелкопрядников. Ведь этого ценнейшего плодового дерева не так уже много — кедром занято сейчас всего около трех процентов площади наших лесов. И если по-хозяйски относиться к кедровой тайге, то необходимо разработать и привести в действие генеральный план восстановления вырубок, гарей и шелкопрядников, объединить усилия ученых-кедровиков, поднять общественность на защиту этого дерева будущего и — самое главное и трудное — организовать в тайге комплексные механизированные хозяйства, о которых давно уже мечтали Сергей Шипунов и его друзья.
