Рамсес II Великий. Судьба фараона | страница 2
Жеральд Мессадье — успешный автор. На сегодняшний день издано более 60 его книг, в том числе исторических романов и биографий. Une histoire générale de Dieu («Всеобщая история Бога»), L’affaire Marie Madeleine («Заговор Марии Магдалины») и Suite: Moïse, фундаментальная «биография» библейского Моисея, были переведены на множество языков. А роман «Человек, ставший Богом» мгновенно стал мировым бестселлером.
Сегодня вы открыли не менее ценную книгу. Незримой тенью следуя за ее героем, вы постигнете вечные истины: мир лучше войны, «все, что не меняется, лишено жизни», «рыжие должны помогать друг другу». Не так ли?..
Часть 1
ПРИЗРАК СОПЕРНИКА
Глава 1
Полет сокола
Солнце — и оно было жестоким. Лица и тела конюхов и офицеров из конюшен фараона, выстроившихся в ряд на просторном дворе к востоку от царского дворца в Уасете[1], блестели так, словно были изваяны из полированной бронзы. Голубизна неба была столь же неумолима, как и божественное правосудие.
Зрелище было не менее тягостным.
Мужчина со связанными за спиной руками, стоявший на коленях посреди двора, услышал приговор главного распорядителя конюшен, соправителя Рамсеса: тридцать ударов хлыстом за растрату казенных средств, отпущенных на содержание конюшни.
Сплетенный из бычьих жил хлыст щелкнул в первый раз, вспоров кожу на спине виновного. Показались капельки крови. Губы осужденного открылись, однако он не издал ни звука. На вид ему было года двадцать два, и он успел продемонстрировать свою отвагу в многочисленных карательных походах против племен шасу[2] в Амурру. Этот кричать не станет.
Второй удар прочертил еще одну рваную рану. Жертва с глухим хрипом опустила голову. Ни боль, ни унижение не исторгнут из него крика…
По телам зрителей пробежала дрожь. Офицеры хорошо знали Хорамеса. Много раз они делили с ним тяготы войны и радость победы, а в свободный от службы вечер, получив жалованье, вместе отправлялись попить пива и поглазеть на танцовщиц. Выходит, крепкая мужская дружба единит не только души, но и тела? Они своей кожей ощущали каждый хлесткий удар кожаного ремня.
После третьего удара нитка слюны вытекла изо рта Хорамеса и повисла, как отвес, словно бы не решаясь упасть на землю.
Многие поморщились. Что он украл? Сотню медных колец? Две сотни? Тысячу? Какая цена, какой проступок является достаточным основанием для того, чтобы обречь человека на пытку?
На пятом ударе торс наказуемого так низко склонился к земле, что хлыст едва коснулся кожи. Некоторые из присутствующих сказали себе, что Хорамес вряд ли переживет сегодняшний день.
