После этого случая Па-Рамессу равнодушно проходил мимо комнат и закоулков, откуда доносились характерные звуки, сопутствующие соитию. По возрасту ему еще было рано знать подобные вещи, однако он успел в подробностях изучить анатомические особенности женщины и мужчины. Не имея практического опыта в этом деликатном вопросе, он считал плотские потребности чем-то вроде слабости, бременем, которое накладывает на людей взрослая жизнь.
И все-таки в подвалах случались и приятные встречи. Однажды мальчику на глаза попался большой и сильный рыжий кот, подстерегавший в коридоре крысу или мышь. При виде Па-Рамессу животное замерло и смерило его внимательным взглядом. Мальчик присел на корточки и заговорил с котом. Кот нерешительно подошел ближе. Через пару минут кот, мурлыкая, позволил Па-Рамессу гладить себя, сколько тому вздумается. В следующий раз мальчик принес с собой четверть утки, которую стащил с блюда во время завтрака: рыжие должны помогать друг другу, верно ведь?
Но самый большой интерес у мальчика вызывали обрывки подслушанных тут и там разговоров. Так он узнал, что офицер царских конюшен по имени Хорамес, которого осудили за растрату казенных денег, хотя в это никто из знавших его не верил, избежал двадцати пяти ударов хлыстом благодаря какой-то любовной истории. Это было все, что Па-Рамессу удалось понять из подслушанного разговора. Хотя нет, мальчик услышал также и имя Хоремхеба, что заинтересовало его еще сильнее. Но кто мог помочь разгадать все эти загадки? Па-Рамессу решил оставить эти вопросы на потом.
Через два или три дня после похорон в винном погребе он услышал такой разговор:
— Теперь ему надо решить, как быть с маленьким принцем.
— А где он, этот принц?
— В Хет-Ка-Птахе[4], под опекой жрецов храма Птаха.
— Но почему?
— Я уже говорил тебе, его родные умерли. После смерти его матери кормилица принесла его в храм и показала жрецам печати, принадлежавшие умершей.
— И никто здесь об этом не знает?
— Похоже, никто. Я слышал, как хранитель утренних тайн сказал жрецу из Уасета, что момент для подобного разоблачения выбран неудачно и что нужно подождать еще немного, прежде чем уведомить обо всем первого придворного его величества.
— В эту историю трудно поверить! Как зовут принца?
— Птахмос.
— Сколько ему лет?
— Шесть, как я слышал.
— Не стоит тебе болтать об этом на всех углах! Не то угодишь под плетки или ушлют тебя в далекий гарнизон — в Азию или в страну Куш![5]
— Я еще не сошел с ума. И ты тоже никому не говори ни слова.
