Кровь ангелов | страница 74
Затем бывшие хозяева Империума сгинули, и Ларс провалился в обычный сон.
Прошел то ли день, то ли два, и он понял, что перестал испытывать голод, а в теле появилось странное онемение. Упражнения он забросил, зато видения стали куда более яркими, чем темная, вонючая, заключенная в четырех стенах реальность.
Когда послышались шаги и слабый свет проник в подземелье, Ларс решил, что это ему кажется.
– Что-то тихо, – сказали наверху. – Не помер ли он?
– Не должен, – второй голос, хриплый, принадлежал Янитору, и сердце забилось чаще, а кровь побежала по жилам – за ним пришли, собираются его вытащить, а значит, он не погибнет.
Ларс смирил порыв вскочить на ноги и заорать, остался лежать как лежал.
Нужно показать, что он беспомощен и слаб, и тогда у него будет шанс отомстить, застать их врасплох.
– Ладно, спускайся, – велел усач, и вдоль стены с шорохом скользнула веревочная лестница.
– Ну и воняет же там, – пожаловался человек, что заговорил первым, и послышалось тяжелое сопение.
Свет был слишком ярким для привыкших к темноте глаз Ларса, и он лежал, опустив веки.
Кто-то спрыгнул на пол, закряхтел, и сильная рука потрясла его за плечо.
– Ты жив, парень? – спросил некто, пахнущий потом и чесноком, после чего с легкостью поднял Ларса. – Эй, Эний, давай скидывай веревки, сам он вряд ли поднимется, бедолага еле дышит.
«Ага, Янитор – не настоящее имя, хотя это сразу было понятно…»
Ответный возглас, шорох, Ларса положили в нечто похожее на гамак и потащили вверх. Пару раз он задел локтем о стену, а когда оказался на твердом, рискнул приоткрыть глаза.
Вот он, лысый ублюдок с холодными глазами, точно такой же, как и в тот день, когда они познакомились, даже в том же комбинезоне, и кобура с лучевым пистолетом на месте, разве что на пальцах теперь красуются ипсе-перстни.
От ярости и гнева Ларс задрожал, резко выкинул руку, хватаясь за застежку кобуры, а второй вцепился склонившемуся над ним Янитору в горло. Тот удивленно захрипел, потерял равновесие, но не упал, смог упереться в стену, лицо его побагровело.
Слабые неловкие пальцы шевелились с трудом, и сил не хватало, чтобы сжать их как следует.
– Эний, что у тебя там? – донеслось со стороны гробницы.
– Еле дышит? – просипел усач, оторвав руку Ларса от своей шеи. – Ха-ха!
Ожидаемого удара не последовало, что-то зашипело, сладкий аромат пощекотал ноздри, и стало темно…
Равномерное гудение, какое может издавать мощный двигатель, нечто мягкое под спиной и головой, кто-то пытается насвистывать песенку, но получается у него очень плохо. Слабость во всем теле, но не мерзкая, иссушающая, какой она была в гробнице, а другая, обычное состояние истощенного тела, колющая боль в затылке, и разноцветное мельтешение под опущенными веками.