Из отчета сестры Урнейл, Домина Когнитус,
36-й год правления императора
Цивилита Развеселого
Сердце Вальгорна сладко подрагивало в предвкушении, а руки потели от волнения.
В первый раз в жизни, но далеко не в последний, о нет, он нарядился в ту одежду, что пристала лишь Божественной Плоти, и вскоре войдет в тронный зал не принцепсом, гостем, пусть и могущественным, и родовитым, а полноправным хозяином, под взглядом которого все будут трепетать…
Сапоги-калиги казались неудобными, голые ноги мерзли, путались в полах палудамента, но Вальгорн не обращал на это внимания – его возвышенный, совершенный дух парил на крыльях радости, и неприятные мелочи не имели значения.
Барабаны ударили так, что пол под ногами вздрогнул, и из-за двери, у которой стоял бывший принцепс, донесся мощный голос начавшего декламацию верховного понтифика:
– Сердца наши мертвы и пусты, миллиарды осиротели, ибо пусто место того, кто первый в Явленном…
Ритуал Инкарнацио, с него начинается всякое новое правление.
Дождавшись нужного момента, Вальгорн с бьющимся сердцем шагнул в дверь. Ударивший в лицо яркий свет ослепил его, но бывший принцепс замер, нащупав левой рукой твердый угловатый подлокотник.
Подлокотник Мерцающего престола.
Глаза привыкли, и Вальгорн увидел Каелума, со вскинутыми руками расположившегося в центре жертвенного круга: торчит белая шапка верховного понтифика, сверкает третий глаз во лбу, другие два горят торжеством, щетинятся молниями алые облака на сутане.
– Утешь же нас! – воскликнул жрец, содрогаясь всем телом. – Утри наши слезы!
Вальгорн ответил, что положено, и Каелум, поднявшись на ноги, зашагал по ступеням к трону. С боков к нему пристроились двое помощников, один с полотенцем, другой с кувшином из серебра, такого старого и темного, что оно выглядит почти черным.
И тот и другой предмет из храма Согласия, построенного Антеем, и, согласно легенде, принадлежали Основателю.
– Божественный Дух нисходит в плотское! Тварное пронизывается Высшим! – загудел верховный понтифик, оказавшись рядом с Вальгорном, и тот опустился на колени.
Согнув голову, он почувствовал себя беззащитным, и страх поразил сердце, подобно холодному лезвию, – в пределах дворца нет никого, кому он мог бы доверять, на кого опереться, жрецы служат Каелуму, и экзорцисты слушаются его приказов, окружающие трон преторианцы смотрят в рот Овиго.
Но ничего, уже помчались целеры к Волюнтасу…
Вальгорн задышал чаще и пропустил страх сквозь себя, как его учили в Скола Анимус: всякое чувство делает тебя сильнее, и главное – отдаться ему целиком, позволить ему пройти до глубины души, до самых основ естества.
