– Пойдем, устроим тебя куда-нибудь, – сказал горбун, когда они остались вдвоем. – Как тебя звать?
– Ларс. А кто это был?
– О, ничего себе, а ты глазаст… – Карелус задумчиво почесал подбородок. – Фемина, супруга Божественной Плоти.
– Нет, тот, который стоял рядом с вами во время жертвоприношения, бритый, с бородкой и косичками на затылке. – Перед внутренним взором Ларса встал невысокий мужчина с повадками хищника, что смотрел на него с такой ненавистью.
– А это Вальгорн, принцепс крови, – сказал Карелус с некоторым удивлением. – Ничего, со временем ты всех узнаешь. Вот я, например, дворцовый управитель, и от меня зависит, где ты будешь жить, что есть, на чем спать… сам понимаешь, что это вещи важные.
– Понимаю, – кивнул Ларс.
– И называть ты меня должен, как положено, – это прозвучало уже раздраженно. – А именно – мой господин.
На это уроженец Аллювии только засопел – раз уж он не погиб, надо приспосабливаться, как-то выживать дальше… чтобы в конечном итоге вернуться домой. Но даже для этого он не будет называть «господином» горбатого урода, по крайней мере пока.
* * *
Корабельный храм на «Аспере» выглядел, честно говоря, уныло.
Но Энхо здесь нравилось, особенно во время больших служб, когда отец Тит надевал парадную сутану, а из ниши выкатывали изваяние Божественной Плоти высотой под потолок.
Хозяин Империума стоял, вскинув правую руку, точно благословляя своих воинов, и от его сурового, но в то же время ободряющего взгляда теплело на душе.
Сегодня служба была обычной.
– …истинная Плоть претворится в Кровь, текущую в наших телах, наполнит храбростью сердца верных, позволит отогнать замыслы темные и одолеть врага, – шептал Энхо знакомые с детства слова, и то же самое делали стоявшие рядом офицеры и столпившиеся у задней стены навты.
Он знал, что многие ходят сюда по обязанности, но сам посещал храм с удовольствием – здесь он чувствовал свою причастность к огромной мощи, что объединяет все человечество и способна двигать звездами, ощущал, что живет не просто так.
– Аве, Кесарь! – воскликнул, заканчивая службу, отец Тит, и его возглас повторили все.
Энхо подошел за благословением, поклонился изваянию Превознесенного, чувствуя, что оно смотрит именно на него, и заспешил к выходу: до вахты два часа, надо хотя бы немного отдохнуть, а то накопившаяся за время боя усталость пока никуда не делась, да и тупая боль, поселившаяся в затылке после глотка «вакуума», еще не прошла.
Узким тоннелем – к лифтовой площадке, и на два уровня вниз, к кубрику для младших офицеров.
